Легенды Эоса. Денис Вадимович Ганиман

в Эльтрисе повсюду. Неужели вас там, в человеческих гнёздах, не учат магии?

      – Гнёздах?! – повторил Тар и громко рассмеялся. – Нет, чудеса мы творить не умеем, и я ничем тебя не связывал.

      Юноша жестом показал, что светляк свободен и может лететь, куда пожелает, но Зазур, разумеется, не понимал человеческих жестов. Тар сел, скрестив ноги, и развязал вещевой мешок. Он сделал пару глотков из бурдюка, достал горсть сухарей и немного изюма.

      Светляк опустился чуть ниже и прервал воцарившееся молчание:

      – Видишь ли, Древний Язык уже сам по себе волшебный. «Утте» по-нашему значит «спаси». Если кто-то зовёт на помощь, светляк обязан явиться на зов. Таковы наши законы – законы Леса. И всё шло хорошо: я прогнал Ассепа, ты остался жив и невредим, но… – Зазур замолк на время. – Но потом ты назвал мне своё имя, и тогда-то в силу вступили чары, над которыми я не властен. А уж ты и подавно, Тар. Во всяком случае, пока…

      Юноша дожевал последний сухарь и прислушался к реке. Дождь перестал, а вот Элэ, как и прежде, лепетала о чём-то, безмятежно перешёптываясь с камнями.

      – То есть мы взаправду связаны неким волшебством? – спросил Тар.

      – Пока один из нас не умрёт… – подтвердил светляк.

      – Прости меня, Зазур, – в глазах юноши читалось отчаянье, граничившее с яростью. – Я постараюсь это исправить.

      – Без магии не получится, а в тебе её мало: жалкая искорка, от которой пламени не разжечь.

      – Я смогу, – Тар заскрипел зубами и сжал кулаки. – Научи меня, и я найду способ, как тебя освободить. Клянусь. Вот тебе моё слово.

      – Много ли стоит слово человека?.. – фыркнул светляк.

      – Это всё, что у меня есть! – отозвался юноша.

      – Ладно… – невесело протянул Зазур. – Но если обманешь, считай, обрёк себя на вечные муки.

      – Согласен.

      Так и остались они на том корне до утра. Тар рассказывал Зазуру свою историю, а светляк больше слушал и загадочно шелестел огнём. Каждый понемногу привыкал к тому, что теперь не один. А когда совсем рассвело, они пошли вдоль реки, на север. Для Зазура, облетавшего любые препятствия по воздуху, путь был приятным и лёгким, а вот Тару иногда приходилось тяжко. Сейчас он отчётливо понимал, что поднимается в гору: пороги Элэ становились всё круче и скалистее, а чудовищные деревья сменялись обычными елями, соснами и лиственницами, и всюду теперь был свет. Временами юноше приходилось пробираться через валежник и лезть по камням, цепляясь руками за траву или кусты, но это ему даже нравилось.

      Однако в полдень Тар изрядно устал и проголодался. Солнце палило нещадно, чему заметно радовался Зазур, кружась и ликуя в обжигающих потоках; но вот спутник его изнемогал от жары и бесконечной жажды. Отыскав более-менее спокойную заводь, Тар спустился к берегу, умылся бодряще ледяной водой и как-то испытующе посмотрел на светляка.

      – Зазур, скажи, а ты женщина или мужчина?

      Светляк явно оторопел, застыв в воздухе и вспыхнув невиданным ранее фиолетовым огнём.

      – Ни то, ни другое… – осторожно ответил Зазур. – А зачем тебе такое знать?

      – Я