Бархатная кибитка. Павел Пепперштейн

трава на щербатых карнизах. Я подумал о людях, которые когда-то жили здесь.

      Передо мной разорванными хороводами пронеслись их вечера. Долетал их смех. Мне казалось, даже обрывки русских и французских фраз шелестели в спутанных зарослях окрест виллы. Хрустящий трепет… Грассирующие снаряды чужой памяти… Но вдруг я услышал уже знакомый мне голос:

      – Привет, Кай! – взглянули на меня морские глаза. – Мы теперь будем везде друг друга встречать!

      Передо мной стояла девушка, с которой я успел познакомиться на пляже.

      Однако можно ли считать знакомством этот пляжный разговор? Я успел заметить пару ее плавных жестов, которые, видимо, она совершала с наслаждением, но, кроме ее предложения убить пятерых неизвестных мне людей, я мало что помнил из нашей пляжной беседы.

      – Меня зовут Бо-Пип, – произнесла она. – Все меня здесь так называют. Впрочем, можешь звать меня просто Бо. Знаешь стишок?

      Ах, дело не шутка, ведь наша малютка

      Бо-Пип потеряла овечек.

      Пускай попасутся – и сами вернутся,

      И хвостики с ними, конечно.

      Бо-Пип задремала и тут услыхала,

      Как рядом топочут копытца.

      Проснулась – и что же? – ничуть не похоже.

      Никто и не думал явиться.

      Взяла посошок и пошла на лужок,

      И твердо решила найти их.

      И впрямь углядела – но страшное дело! –

      Ведь хвостиков нет позади них.

      Давно это было, и долго бродила

      Бо-Пип, и скажите на милость –

      За рощей кленовой, на ветке дубовой

      Висели хвосты и сушились.

      Я почувствовал, что меня словно бы неожиданно посвятили в некую религию под названием Бо-Пип. Я еще не знал правил, молитв и ритуалов этой религии, но уже слегка догадывался о них.

      Влюбленный человек – это зеркало. И, вне всякого сомнения, я скоропалительно возжелал отражать Бо-Пип в ее различных нарядных платьях и без них, стоящую, бегущую или танцующую на фоне моря, на фоне гор, на фоне серых скал, поросших кривыми кустарниками, на фоне гротов, арок и колонн, на фоне заснеженных лесов, на фоне хвойных лабиринтов, орошенных быстрыми или медленными дождями. И в особенности я желал наблюдать ее на фоне той виллы, которая мне так мистически приглянулась на картине, увиденной мною в Поселке Наук. Поэтому я спросил Бо-Пип, известно ли ей что-либо относительно виллы в можжевеловой роще.

      Светящееся личико Бо-Пип стало слегка печальным.

      – Ты ищешь эту виллу, но в некотором смысле ты живешь в ней, – сказала она. – Увы, эту прекрасную виллу снесли лет двадцать тому назад. А на том месте, где она стояла, построили тот искрящийся белоснежный отельчик, где проходит твой приморский отдых, дорогой Кай. Мне не так уж много лет, поэтому я эту виллу видела только на фотографиях, но дед мой до сих пор любит рассказывать легенды об этом маленьком дворце, когда-то слывшем жемчужиной нашей бухты. Якобы эту виллу построил в самом начале двадцатого века один