Исчезнувший клад. Наталья Семенова

закончились, и я уехала домой. А потом это все как-то забылось.

      – Все-таки молитву-то надо было доучить до конца, – твердо сказала Таисья Кирилловна. – Она вам в жизни всем пригодится.

      – Бабушка, мы исправимся. А можно еще горяченьких блинчиков?

      – Катя, а не грех ли учить молитву за блины? – лукаво спросила Сабира.

      Бабушка Таисья засмеялась и вытащила из печки последние сковородки с блинами и спросила:

      – Ну что, чем вы сегодня займетесь? – поинтересовалась Таисья Кирилловна.

      – Ну, мы не решили еще, наверно, пойдем на озеро сходим, – неопределенно ответила внучка.

      – Ага, погода сегодня вон какая хорошая, – поддакнула ее подруга. – Может, искупаемся.

      – Успевайте, девоньки, ведь по старым приметам уже купаться нельзя, – сказала бабушка Таисья.

      – По каким приметам? – удивилась Сабира.

      – Второго августа считается Ильиным днем. У нас говорят: «на Илью до обеда лето, после обеда осень. До Ильи купаются, а с Ильи с рекой прощаются». А второе августа на прошлой неделе было, – просветила подруг Таисья Кирилловна.

      – Если вода холодная, в воду не полезем, но все равно позагораем, – сказала Катерина.

      – Ладно, не забудьте только покрывало с собой.

      После завтрака Катерина и Сабира быстро собрались, взяли для отвода глаз тонкое одеяло и выбежали за ворота. Им надо было зайти за Валентиной, но в окне маячила бабушка и смотрела подругам вслед. Чтобы усыпить ее бдительность, они отправились вдоль по улице к озеру, а потом решили свернуть к Валиному дому. В Каслях дороги так проложены, что, по какой дороге ни пойди, обязательно упрешься в какое-нибудь озеро, или Малые, или Большие Касли, или Иртяш. Улицы в городке были длинные и прямые, но идя по ним, приходилось постоянно преодолевать маленькие и большие горки, Касли лежали на косогорах. Особенно это ощущалось, когда молодежь гоняла на велосипедах, мопедах и мотоциклах.

      Сразу, как только они пропали из поля зрения бдительной бабушки, подруги свернули в ближайший проулок и пошли к Вале. В дом к ней они заходить не стали, потому что у Валентины жила удивительно злая собачка, которую, как ни странно звали Лапик. Этот Лапик подпускал к себе только хозяев и очень дружил с котами, иногда зимой какой-нибудь пришлый кот даже ночевал в его конуре. Подруги крикнули Валю в окно и стали ждать ее на скамейке у ворот.

      Валентина вышла быстро и сразу же спросила:

      – Ну что, идем?

      – Конечно, идем, договорись же, – решительно сказала Сабира.

      – А может, лучше на озеро сходим? – неуверенно спросила Валя. Чувствовалось, что ей не очень хочется идти в тот дом. Валентина была на год постарше подруг, и уже работала в городском Каслинском архиве, она там зарабатывала трудовой стаж для поступления на исторический факультет института в Челябинске, с первого раза ей не удалось туда поступить. Проработав год, она стала вести себя более осторожно, и идея залезать в чужой дом, даже пустовавший, ей нравилась меньше, чем накануне. Но она не хотела отрываться