Пустошь. Иннокентий Лаврентьев

ними развевалось тёмное знамя, знамя, от вида которого кровь стыла в жилах. Лишь один белый символ горел на чёрной, как зимняя ночь, ткани: перечёркнутая буква S с двумя точками по бокам. Этот символ жёг Кану глаза своим извивающимся узором.

      Как по команде, Кроваворукие начали подниматься наверх по склону дюны.

      Здесь всё и закончится. Даже пожить-то толком не успел.

      Вечерняя Звезда была окружена. То, что происходило сейчас, можно было назвать не иначе как бойней.

      Вот я и нашёл тебя, Кан.

      – Великий Дух бросил нас! – кричал кто-то из индейцев.

      – Стоять и сражаться! – слышался призыв Атамана Сета. – На пролом!

      Кое-как собравшись с силами, оставшиеся индейцы бросились вперёд на Солдат Тишины.

      Только Индиго во главе со Змеиным Копьём никуда не сдвинулись.

      Атаман Сет посмотрел на них, и его лицо перекосило от бешенства.

      – Почему вы не сражаетесь? Там умирает наш народ!

      Но воины в противогазах не пошевелились. Мрачная решимость читалась даже из-под стёкол их противогазов. Может быть, Атаман Сет даже понял, что происходит.

      – Предательство! Я приказываю вам…

      Но Индиго не слушали. Словно выполняя какой-то ритуал, они слезли с лошадей и уткнули копья в землю. Змеиное Копьё вышел вперёд

      – Ты привёл нас на бойню, Сет. Вечерняя Звезда погасла из-за тебя.

      Сет зарычал:

      – Ты – поганый трус! Немедленно отправляйся в бой! Мы прорвёмся!

      – Ты уже подвёл нас однажды, – монотонно произнёс Змеиное Копьё. – Ты подвёл меня.

      – Аску… – прошептал Атаман.

      – Я никогда не был твоим другом, верно, Сет? – произнёс Змеиное Копьё.

      Его левая рука метнулась вперёд, и серебристое копьё пробило Атаману грудь.

      Сет упал на колени, покрасневшие глаза тупо уставились в стёкла противогаза Змеиного Копья.

      Индиго подошёл ближе. Огонь оранжевыми отблесками играл на левом стёклышке его маски.

      – Пусть это будет наказанием за твоё высокомерие. За Монаха! – крикнул он и выдернул копьё из тела Атамана.

      Беззвучно могучий лидер Вечерней Звезды рухнул на песок.

      – Твой долг исполнен, Сет, – ты погубил всех нас. А Монах… Монах приведёт нас к свету.

      Синее знамя с пацификом зашаталось и рухнуло в пыль.

      Кан сжал кулаки.

      Нет. Он здесь не умрёт. И не даст умереть Айзе. Он дал ей слово, что доведёт её до осколка. И он больше не собирается становиться предателем!

      Он оставил Рала бороться с мотоциклом, а сам рванулся в гущу битвы.

      Творился ад. То и дело воздух прошивали пули и крики, а в голове сильной болью отдавался клич «За Монаха! За Монаха!».

      Он выцепил её фигурку из мешанины вопящих тел, видел, как она отбивается от наступающих солдат. Кан перевёл дыхание и тут же бросился к ней.

      Если она умрёт, ты освободишься от своего обещания. В этом хаосе никто не заметит двух Странников, сбегающих от битвы. Брось её. Нет! Я не брошу её! Я не буду… Предателем? Ты и так предатель.