Хирурги человеческих душ. Книга вторая. Моё время. Часть первая. Вторая оттепель. Олег Владимирович Фурашов

Алексей. – Сейчас я возбужу дело и допрошу вас в качестве свидетеля. Выемку алмазов, чтобы не придавать ненужную огласку, я произведу протокольно, но без присутствия понятых. Зато с фотографированием и с участием Мудрых Владимира Степановича…

      – Это кто?

      – Начальник уголовного розыска. Очень надёжный человек. Мне же понадобится так называемое оперативное сопровождение по делу…Допустим, разыскать того же Вотякова…

      – …Андрея Михайловича?

      – Да, Андрея Михайловича. Мудрых мне и поможет. Копию протокола по изъятым камешкам я вам выдам. По изъятым…м-м-м…предметам назначу геммологическую экспертизу, чтобы установить их подлинность. Собственно исследование будет проводиться не здесь. Через спеподразделение Внутренних войск алмаз будет доставлен в Гохран СССР.

      – А-а…Это что такое?

      – Это такое учреждение при Минфине СССР. Там есть специалисты по драгоценностям. И эксперт будет предупреждён об уголовной ответственности за неразглашение данных предварительного следствия.

      – Наконец-то, – прошептала худосочная куколка, с обожанием взирая на прокурора.

      И правильные черты её лица приобрели некоторую душевную мягкость и засветились внешней привлекательностью. Подобно граням алмаза, к обработке которого приступил опытный ювелир.

      2

      Оформив выемку камешков, обозначенных в качестве «похожих на алмазы», прокурор отпустил Крылову, оставшись в кабинете наедине с Мудрых. Особо вводить начальника уголовного розыска в курс дела по факту исчезновения Крылова не понадобилось: тот был о нём наслышан по долгу службы.

      – Говоря начистоту, – признался Владимир Степанович, – я был первый скептик версии об убийстве геолога.

      – Выходит, после беседы с его дочерью что-то изменилось? – вопросительно склонил голову набок Алексей.

      В обычной жизни Мудрых был культурным и выдержанным человеком. Но как только он ступал на профессиональную стезю, его поведение и лексикон выраженно менялись. В этом он напоминал Подлужному Колю Бойцова. Вот и сейчас, отвечая на вопросы прокурора, он моментально перевоплотился в оперативника.

      – Алексей Николаевич, дык, она ж раньше никакой привязки к Борткевичу не давала.

      – Кстати, что это за фрукт, Борткевич?

      – Смотрящий по Сылке. Погоняла: «Баклан», ну, это без комментариев понятно, и «Череп» – рано облысел. Щас ему тридцатник. Дважды судимый – за хулиганку и хищение. Первая ходка – по малолетке. Как второй раз откинулся, остепенился. Перекантовался в авторитеты. Сам теперь не светится. Шавок своих натравливает. И если Череп лично быковал с отцом Крыловой, знать, было за что. Само собой, если наша Нефертити не лажанулась с ним. Она ж говорит, что издалека наезд видела. Но по рогам меня шибануло не это.

      – Что же?

      – Алмазы, – взглядом указал Мудрых на мешочек с содержимым, всё ещё покоившийся на столе за кипой документов. – Их я понавидался. И думается, что Светлана выдала натуральные камни.

      – А где вы их, Владимир Степанович, понавидались? – интонационно выделил