Орбитальный реваншист. Екатерина Черепко

Мире» не было.

      Пёс разжал пасть, выпустив страховочный трос, и оттолкнулся от потолка к рабочему пространству – столу с пазами для канцелярии, кнопочной панелью, мониторами и привинченными к полу стульями. Ширина отсека ими и ограничивалась. Буран ткнул носом белёсую шевелюру Миротворца, который вопреки обыкновению не почесал его. Мужчина накручивал ус на палец и прожигал пустой экран взглядом.

      От нового сообщения он вздрогнул.

      – Посмотрим, Буран. Лишь бы хорошее на этот раз.

      Картинка, запнувшись, отстала от звука, лицо постепенно материализовалось из пикселей: вместо ожидаемой зелёной макси с белым ободком вокруг линз стали проявляться отвисшие как у бульдога щёки с серой щетиной, хмурые брови, глубоко посаженные глаза. Запись выстреливала неприятными помехами, на фоне гудели механизмы.

      – Итак, – сказал незнакомец, – твои ребята у нас. С зелёным покончено. Если хочешь, чтобы выжили остальные, – а ты этого хочешь – слушай меня внимательно.

      Буран гавкнул, Миротворец всё-таки почесал его, усмиряя тремор в пальцах.

      – Моё первое требование, – преступник сделал подчёркивающую паузу, – ты садишься в шаттл и дуешь на посадку по этим координатам.

      Он показал в камеру бумажку с широтой и долготой.

      – Моё второе требование: ты берёшь с собой только пса в наморднике, никакого оружия. Ни-ка-ко-го, уяснил? Чем скорее, тем больше шансов у твоих дружков.

      Экран погас. Миротворец досчитал до ста, отстегнул ремень и поплыл по трубе базового модуля.

      – Буран, за мной!

      Хаски одним прыжком догнал хозяина и стал левитировать следом за ним. Они миновали основной отсек, нырнули в расположенный под прямым углом «Кристалл» и остановились у кольца стыковочного модуля. Миротворец надел на Бурана серый жилет-разгрузку, опустошил карманы и проверил тревожные кнопки на нагрудном и подбрюшном сплетениях. Он вытащил из шкафа намордник со словами:

      – Прости, друг, я, правда, не хочу этого.

      Защёлкивать застёжки до конца он не стал. Хаски мотнул головой, и клешни тут же разлетелись в разные стороны.

      – Вот видишь? Только постарайся так не делать. Ты же умный пёс?

      Буран утробно заскулил и опустил уши. Он прыгнул следом за хозяином в узкий тоннель, миновав который, попал в транспортный шаттл.

      Их корабль в длину не уступал станции. Её многочисленные отростки-модули и продолговатые солнечные панели напоминали новогоднюю ёлку на крестовине, а летающий вокруг мусор и удалённые звёзды – стеклянные игрушки и брызги бенгальских огней. Издали конструкция выглядела заброшенной и лишённой каркаса, детали спутников прятали её от сторонних наблюдателей, на корню прижигали любопытство и самонадеянное желание разгрести завалы в поисках сокровищ.

      Миротворец пристегнул Бурана в собачьем кресле, задраил люк, дождался, когда под ними пролетит МКС, запустил двигатели и отстыковался. Инстинктивно ожидаемого падения не случилось, пока что корабль медленно плыл вниз сквозь безжизненный ледяной вакуум. «Мировая ель» пошла на новый автоматизированный круг.

      ***

      Несколькими часами ранее на рядах вдоль сияющего белого подиума гудела толпа. Аромат свисающих с потолка цветочных гирлянд перебивал какофонию парфюмерных шлейфов. Кричащая отбивка сменилась роботизированной электронной мелодией, блуждающие прожекторы одновременно метнулись в сторону сцены, разговоры стихли. По полу пустили туман. Подсвеченный синими неоновыми лентами, он походил на грозовые облака, а диджей дополнял композицию раскатами грома.

      Одна за другой модели в струящихся платьях стали появляться на подиуме из-за полупрозрачной ширмы. Шпилька, облачённая в серебристый атлас, послала в зал воздушный поцелуй и покружилась. Отражавшая свет софитов ткань словно разливалась по телу. Разрез кокетливо подчёркивал красоту её нового ножного протеза: прозрачный с металлизированными элементами, он казался хрустальным в огранке из радужно-бензинового висмута. Босоножки с тонкими ремешками и венок в волосах дополняли образ античной богини.

      В конце дорожки Шпилька выдернула шиньон из причёски, локоны хлестнули поясницу, а лепестки флёрдоранжа посыпались на пол. Она замерла в провокационной позе, повернулась и закрыла глаза руками от внезапной череды розовых вспышек. Несколько женских криков разбили ровный футуристичный аккорд, диджей снизил звук до минимума. Зрители повскакивали с мест и, оттесняя соседей локтями, навалились на единственный выход. Визги жертв утонули в истеричном гвалте паникёров и воплях из-за сцены. Больше всего досталось тем, кто толпился между жерновами самых проворных, коих оказалось слишком много, и опоздавших.

      Перед глазами Шпильки ещё мелькали разноцветные пятна. Она силилась отогнать их и не налететь на прыгающих с подиума коллег, продиралась к ширме, перешагивая через брошенные туфли и жалея, что собственная высокая подошва её замедляла.

      К моменту, как она спустилась в гримёрку, крики заглохли, сменившись тихими стонами вдалеке. Шпилька протиснулась через лабиринт вешалок, часть