Измена. (Не)любимая жена олигарха. Марго Лаванда

тяжелый, он будто проникает под кожу, желая увидеть и узнать все досконально.

      – Я немного нервничаю, да.

      – Почему?

      – Я не знаю…

      Глупый разговор. Неужели он сам не догадывается, как мне непросто? Мало того, что брак договорной, так еще и самой к жениху ехать пришлось. Это унизительно.

      Но сейчас мне не до гордости. Меня волнует совершенно другое. Я не справлюсь с таким хищником. Это совершенно не для меня. Чувствую себя рядом с ним маленькой и глупой. Не могу представить себя женой этого мужчины! От его взгляда по всему телу мурашки. Никогда в жизни я не встречала человека, чтобы от одного взгляда дрожь по всему телу. Мне это не нравится…

      На Оболенском светлая рубашка, верхние пуговицы расстегнуты, так что видны жесткие черные волосы на груди. Мощная шея, широкий разворот плеч. Меня бросает в жар, горло пересыхает.

      – Выглядишь так, словно сейчас хлопнешься в обморок. Все рассмотрела?

      – Что, простите? Можно мне воды? – спрашиваю слабым голосом.

      – Хочешь, чтобы я повторил? – выгибает бровь. – Хорошо. Это я должен рассматривать тебя, Ромина. Хотя я не против, ты тоже можешь смотреть. Тебе нравится, что ты видишь?

      – Ваш дом очень красивый, – заставляю себя встретиться с холодной синевой его глаз. Хочется зажмуриться, я так и делаю, потому что мужчина вдруг запрокидывает голову и начинает смеяться.

      – Красивый дом? Интересно.

      Смех быстро прерывается. Пауза выходит тягучей, меня охватывает ощущение приближающейся опасности.

      – Теперь моя очередь. Раздевайся.

      Глава 4

      – Что? – выдыхаю резко, закашливаюсь. Я, конечно же, ослышалась. Он пошутил, не так ли?

      – Я жду, Ромина.

      – Я не собираюсь раздеваться! Не для этого приехала!

      Пячусь от него к двери. Оболенский наступает. В эту минуту жгуче ненавижу его. Внутри рождается протест. Я не позволю ему меня коснуться! Подонок! Как он смеет такое мне приказывать?

      – Если это шутка, то не смешная!

      – Я не шучу. Мне прислали товар, и я хочу увидеть его без упаковки, – спокойно цедит Оболенский.

      Никогда в жизни не испытывала такого унижения и одновременно паники. Сердце колотилось в горле. Смотрела на этого подонка и понимала, что меня бросили в жестокую ловушку. Из которой нет выхода. Нет, он не угрожал мне. Не торопил, не заставлял. Просто смотрел жадно. Я ведь умная девочка и сама все знала. Что отцу больше не на что рассчитывать. Что брату уже одобрили обследование в немецкой клинике. И за это уже переведены деньги.

      Может даже к лучшему, что все началось вот так? Чтобы сразу никаких иллюзий.

      Медленно снимаю платье через голову. Это даже приносит облегчение, потому что все тело горит, то ли от температуры в комнате, то ли от пристального скана глаз Оболенского. Чтоб он провалился!

      – Что вы от меня хотите? – повторяю дрожащим голосом.

      – Подойди ко мне.

      Нет, этого я не могу сделать. Ноги приросли к полу.

      Что