Огонёк. Владимир Безменов

молодому человеку. Спустя пару часов парочка возвращалась той же дорогой обратно.

      Прогулкам посвящалась первая половина дня, затем Вилли уезжал в Бруклин к Эшли. Там он три-четыре часа работал в лаборатории и к вечеру возвращался домой, где его дожидался вечно голодный Цыпа. С собой Вилли частенько притаскивал журналы с научными статьями, которые с удовольствием читал допоздна.

      Частые приступы дождя доконали позднюю осень, и она уступила место зиме. Теперь в воздухе над Центральным парком кружились не жёлтые кленовые листья, а снежные хлопья. Вскоре подул пронизывающий холодный ветер, а снег стал жёстким и колючим. Зима – самое неприятное время в Нью-Йорке. Теперь Вилли с Цыпой выбирались в парк лишь в редкие относительно тёплые дни.

      Дружба их крепла. Цыпа обладал поразительным чувством времени. Каждое утро ровно в пять минут седьмого он запрыгивал Вилли на грудь, хлопал расправленными на полтора метра крыльями и будил своего друга скрипучими руладами. Кормушка Цыпы одновременно являлась и тренажером. Она представляла собой металлическую трубу высотой полтора метра с алюминиевой миской наверху. В миску Вилли кидал пару рыбин, а Цыпа, как заправский акробат на шесте ловко забирался по трубе и утолял голод.

      Вилли Фрост не сомневался, что придуманный им сумасшедший план по силам Цыпе. Только как технически осуществить его, он не знал, и в голову ничего не приходило. Однако мысли материализуются.

      Однажды Вилли возвращался домой по Бродвею и взгляд его остановился на небольшой, более чем скромной вывеске, скорее даже табличке, «MAGICAL ARTIFACTS[11]». Это была всего лишь дверь в стене одного из зданий между 91-ой и 92-ой улицами. Ни намёка на витрину или небольшое окно, просто чёрная металлическая дверь с медной ручкой в виде грифона, раскинувшего крылья буквой V. Лестница сразу за дверью увела Вилли в квадратный просторный подвал. Солнечный свет проникал сюда через два узких окна под самым потолком на одной из стен. Даже в самый ясный день его явно не хватало, и потому здесь, видимо, круглые сутки не выключались лампочки. Все стены до самого потолка были забраны тяжелыми стеллажами красного дерева и заполнены различными предметами похожими с беглого взгляда на музейные экспонаты. В центре на трёх резных подстольях красовались, по всей видимости, самые ценные шедевры. Вилли подошёл к ближайшему. В нем он сразу опознал меч Эскалибур по соответствующей надписи на гарде рядом с двумя химерами. Из пасти мифических чудищ вырывалось искусно выгравированное пламя. На втором подстолье красовался большой хрустальный кинжал с непонятными каракулями. На третьем – копьё судьбы, то самое, что воин Лонгин вонзил в Иисуса Христа. Все три артефакта производили большое впечатление, но лишь до тех пор, пока взгляд не падал на бирки с ценой, висевшие под ними. Меч короля Артура продавался за пятьсот долларов, кинжал за четыреста, а копьё за семь сотен зелёных. Вдруг из угла раздалось шуршание, и Вилли рассмотрел в полумраке ранее не замеченного покупателя. Худой лысый мужчина