Короли вкуса. Мила Бачурова

заявлением о том, что тебе известно имя отравителя. Заставила выслать патруль домой к уборщице – в надежде, что она не успеет съесть пирожные, – и арестовать участника шоу, у которого при обыске обнаружили пакет со следами белого порошка. Участник шоу сейчас в полиции, дает показания. Уборщица мертва – она успела попробовать пирожные раньше, чем прибыл патруль. Все верно? Я ничего не упустил?

      Вероника обернулась.

      Тимофей покачивался в гамаке. Одну руку он небрежно закинул за голову, в другой держал бутылку с витаминизированной водой.

      – То есть ты меня все-таки слушал? – растерянно пробормотала Вероника.

      Тимофей приподнял бровь:

      – Хочешь, чтобы я пересказал эту увлекательную историю еще раз?

      – Спасибо, достаточно. Просто если ты и правда слушал… Почему тогда говоришь, что Живчик не виноват?

      – Потому что он не виноват. – Тимофей снова запрокинул голову и приложился к бутылке.

      – Но он же грозил Ильичеву! Он обещал, что тот поплатится! И пакет у него нашли.

      – Пакет могли подбросить – во-первых. – Тимофей закрутил крышку и поставил бутылку на пол. – Как, собственно, и уверял с пеной у рта этот твой Живчик. Во-вторых, что было в пакете, пока еще неизвестно.

      – А угрозы?!

      – А ты вспомни получше, что именно он говорил, – оттолкнувшись ногой от пола, предложил Тимофей. – И поставь себя на его место. Я ведь правильно понял, что Ильичев не сказал ни слова о качестве пирожных, а попросту выставил Живчика вон, изнывать от неизвестности?

      – Ну… да.

      – Ну вот. А теперь подумай, какими словами ты сама на его месте крыла бы Ильичева.

      – Крыть – это одно! А убивать…

      – Да с чего ты взяла, что он убил? С того, что обстоятельства повернуты к тебе своей самой привлекательной стороной? Не повернулись, заметь, а именно повернуты? В кармане у человека, который явно и откровенно терпеть не может Ильичева, внезапно обнаруживают пакет с остатками подозрительного содержимого… – Тимофей покачал головой. – Детский сад, да и только. А самое печальное в этой истории – знаешь что?

      – Ну? – буркнула Вероника.

      Села обратно в кресло.

      Она вдруг почувствовала, что жутко устала. Как будто это она, а не Тимофей, битых полтора часа истязала себя упражнениями. По нему-то и не скажешь – вон какой свеженький. Аж противно.

      – Самое печальное здесь то, что следователь, вероятнее всего, будет руководствоваться теми же соображениями, что и ты. К сожалению, бо́льшая часть преступлений примерно так и раскрывается. Человек видит знакомый шаблон – и тянется к знакомому шаблону. А то, что не укладывается в него, он попросту подгоняет. Заставляет себя видеть то, чего нет, и закрывать глаза на то, что есть. И очень хочется верить, что делает это хотя бы не по злому умыслу.

      – В смысле? – нахмурилась Вероника.

      Тимофей вздохнул:

      – Ну вот представь: перед тобой рассыпали кубики. Их немного, они яркие и легко сложились в простую, понятную