Поцелованный Зевсом. Юрий Швиглен

ничуть не смутил социальный статус небритого мужчины, называвшего себя самокритично – бродягой. Он хорошо разбирался в людях и по глазам и, манере общения, с первых услышанных слов, звучавших из затерянных в волосяном покрове губ, разглядел в незнакомце незаурядную личность.

      – Здорово! – ликовал он. – Может, подмогнёшь мне? В армии всё позабыл, да и вообще с математикой не дружу. Уравнения задали. А я – ни в зуб ногой.

      Он вытащил из сумки конспект и подал Шарову. Тот взял ручку и начал решать. Буквально через минут пять отдал парню тетрадь.

      – Возьми. Так они решаются, – гордо сказал математик и

      откинулся на песок, прикрыв глаза шляпой. – Если хочешь, могу позаниматься с тобой, – проговорил он, позёвывая.

      – Классно, – обрадовался Женька, проверяя ответы, – конечно, хочу! Во, как надо! – протянул он, проведя ребром ладони по горлу.

      Они разговорились об учебе, о проблемах студенчества. Всё это Юрию Ивановичу было хорошо знакомо и близко.

      – И правда Вы сказали, что будет дождь, – заговорил парень на

      «Вы», показывая, тем самым уважение к собеседнику. – Вот уж тучки где.… Надо срочно уходить. Промочит до нитки.

      – Не успеем до города добраться, – со знанием дела заявил Шаров. – Придётся где-нибудь прятаться.

      – Как знаете. А, я, пожалуй, побегу, – засобирался Женька. – Мне нужно ещё успеть по неотложным делам. Где Вас можно отыскать? Сами предложили позаниматься со мной.

      – Здесь и наёдёшь. Каждый день на этом месте бываю. Иногда до

      позднего вечера.

      Парень по-солдатски скоро оделся и быстро побежал в сторону города. Оглянувшись, крикнул:

      – Увидимся!

      «Хороший парень!» – думал Шаров, вспоминая дочку, по которой крепко скучал, и оттого слеза невольно прокатилась по щеке.

      Он встал, оделся и, не спеша, побрёл в сторону деревьев, которые небольшим островком росли неподалёку на холме, решив там переждать надвигавшуюся грозу.

      Как только Шаров оказался под кроной раскидистого ясеня, подул сильный ветер, поднимая пыль. Тучи набежали быстро и закрыли солнце. Грянул гром, сверкнула молния. С небес на землю обрушился ливень. Шаров стоял под деревом, раскинув над собой вместо зонта пиджак. Но вскоре, вымокнув, математик вышел из укрытия и с наслаждением принял массажную процедуру от тёплого летнего дождя. Подняв руки кверху, он громко, отчаянно закричал, глядя ввысь, откуда на него низвергались насыщенные озоном водяные струи:

      – О боже! Какая благодать! Возьми к себе!

      Вдруг мощной импульсной вспышкой сверкнула молния, и в шаге от него влетела в землю. У Юрия Ивановича перехватило дыхание. Он почувствовал вибрацию разряда, прошедшего по всему телу. Ему показалось, что сердце остановилось. Ноги обмякли, и он повалился на землю.

      «Слава Господу!» – мелькнуло в его мыслях и будто в глубоком бреду почудилось, что душа подчинённая сознанию, поднялась высоко-высоко и наблюдает сверху за телом, лежавшим под проливными осадками.

      Дождь