Наследники Византии. Книга третья. Ольга Ранцова

Симеон Курбский. Бояре: Яков и Юрий Кошкины, казначей Иван Ховрин – Голова, начальник Земского Приказа Тучко – Морозов ….

      Михаил вглядывался в эти лица, старался припомнить рассказы Плещеева об этих людях – историю рода, местнические счеты, родство. Сам Михайло Андреич сидел на нижних скамьях тоже в звании окольничего. Недалеко от него, тоже окольничий, – Берсень, кивал кому-то мохнатой головой. Воронцов остро ощущал свою молодость здесь – в окольничих сидели знаменитые ратными подвигами мужи, седатые старцы.

      Дума поднялась. Бояре стояли в горлатных шапках (окольничие и думные дьяки входили в палату сразу с непокрытой головой). Все низким поясным поклоном поклонились государям. Иоанн воссел на престол. На два одинаковых престола поменьше Дмитрий Внук (одесную) и Василий – Гавриил (ошую). Все, кто хоть немного был знаком с постулатами христианства, должны были увидеть в этой троичности нерушимую связь неба и земли, Царя Небесного и царя земного.

      Это, конечно, сразу и пришло на ум послу короля Венгерского и послу короля Польского, явившихся перед очами русского государя. В то время, три родных брата – Ягеллоны – занимали три престола: Польши, Венгрии, и Литвы. Александр Литовский просил братьев – королей ходатайствовать за него перед Иоанном. Кроме того, папа римский Александр Борджиа озаботился судьбою своего духовного сына и направил с послами письмо. С этого письма «святейшего папы» послы и начали свою молвь:

      «Немилостивый род турецкий не перестает наступать на христианство и вводить его в крайнюю пагубу. Турки взяли уже два венецианских города – Модон и Корон в Морее, а теперь покушаются напасть на Италию. В таких обстоятельствах всем христианским правителям надобно быть в согласных мыслях. Общий поход христианских государей против турок задерживается единственно войною между тобою и Александром Литовским».

      Венгерский посол говорил так:

      – Если бы Александр Ягеллон взял себе жену у иного государя, то оттого бы была дружба и житьё доброе между этими странами. А что же творится? Ты – великий государь – воюешь с зятем своим и родной дочерью, отобрал у них уже всё государство. Верни князю Александру его отчины!

      Михаил чувствовал, как липнет к телу взмокшая шелковая рубаха. Он невольно, прерывисто вздохнув, потянулся поправить тяжелый пояс из финифтяных пластин, повитых серебряной сканью. Волнение подпирало горло.

      – А ежели не примешь нашего ходатайства, Великий князь, – венгерский посол посмотрел в сторону посла польского, ибо он говорил от двух держав сразу, – то братья – короли Ягеллоны станут войском помогать брату и княжеству Литовскому, из которого они все вышли.

      «Война с Венгрией и Польшей» – пронеслось в мозгу Воронцова.

      Тут по всем правилам огненного боя, после больших пушек вступили малые – Станислав Нарбут, чиновник Литовский, уточкой продвинулся к престолам Великих князей и растекся чистой латынью:

      – Ты открыл лютую войну и пустил