Битое зеркало. Виктория Огурцова

рука, по велению отражения, поднялась и мягко легла на зеркальную поверхность, когда Павел уже хотел кричать от ужаса. Ему было так страшно, но он не мог издать даже звука, как вдруг отражение припало к стеклу и начало шептать, от чего мальчишка повторял в такт:

      – Fortes fortuna adiuvat. – почти с любовью выдохнул готовый рыдать в голос Козелков, когда отражение пригнуло голову обоих и хищно облизнувшись продолжило. – Удача благоволит смелым.

      С этими словами отражение отстранилось на пару со своим хозяином, после чего осторожно начало стучать пальцем по зеркалу. Сначала тихо, украдкой, словно пробуя поверхность на прочность, а после увереннее. Лёгкое постукивание переходило в угрожающие удары, вместо одного пальца, уже била ладонь, как вдруг парень крепко сжал руку в кулак и занёс для удара. В этот момент перед глазами школьника пронеслась вся жизнь, а бешенный взгляд серых глаз из зеркала вспыхнул адским огнём, и буквально в это же мгновение последовал оглушительный удар и звук питого стекла. Костяшки срезало в кровь, осколки полетели на пол и раковину, но Павел этого уже не видел и не слышал. Вместе с зеркалом у него размылась картинка перед глазами, рассыпаясь на тысячи стеклянных осколков, выдёргивая паренька куда-то в сторону, а дальше только тишина, страх и темнота.

      ***

      Темнота обволакивала так, что была практически осязаема, он ничего не видел, ничего не чувствовал, как вдруг что-то рядом пронеслось. Павел тот захотел закрыться, но не смог нащупать руки. Он вообще не чувствовал тела, пытаясь понять, куда он попал, а незваный гость тем временем приблизился вплотную.

      Такое странное чувство, словно статическое электричество исходило со стороны, как ему показалось, чужака. Что вообще происходит?!

      – Так и будем молчать? – голос заставил бы вздрогнуть, если бы у него было тело.

      – Ты кто?! – опешивши закричал Козелков в темноте. – Что ты тут делаешь?!

      – Я? – в голосе слышались нотки издевательства и интереса. – Это ты мне скажи. Ты ведь меня сюда вытащил.

      Козелков опешил так, что не знал, что сказать. Неужели получилось?! Серьёзно?!

      – Как же ж ты жалок. – обречённо выдохнул некто.

      – С чего ты это взял?! – обижено выдал парень.

      – Я вижу твою жизнь. – брезгливо продолжил неизвестный. – Она жалкая и бессмысленная. Во что ты себя превратил, ничтожество?

      – Я тебя сюда не за этим позвал! И вообще, ты кто такой?!

      – Максимус.

      – Что?

      – Максимус. – холодно повторил голос. – Это моё имя. А твоё имя, стало быть, Павел?

      – Эм… Да, я – Павел.

      – Нет, ты – ничто, до «Павла» тебе ещё надо дотянуть.

      – Послушай, я не знаю, кто ты такой, но…

      – Что в век сквозь тьму по свету ходит. Покой чьи души не находит… С той стороны, ища пути.

      «Приди»: пронеслось в сознании, от чего школьник лишь ещё сильнее сжался. Не так он себе это представлял.

      – Ты звал меня, Павел… Я пришёл.

      – Хорошо. –