Между нами река. Ольга Брюс

от Деда Мороза. Косясь на настенные часы, Фрося забеспокоилась.

      – И где его носит? Долго еще ждать?

      – Сказал, к Витьке сходит на полчаса, мол, там помочь чем-то надо.

      – К Витьке? Уже час прошел? А интересно, к Витьке или Нинке?

      – Мам, не начинай. И без того тошно.

      – Тебе давно сказано, что Нинку в дом не привечать, а ты все о своем. Подруга, видишь ли, – разважничалась Фрося, задрав нос кверху.

      – Давно уже не зову, а тебе все неймется, – Вера подошла к окошку и отодвинула занавесу. – Скоро полночь…

      – Скоро мужа из-под носа уведут, – ухмыльнулась мать. – Хватит ждать, садись, сами отметим.

      Из сеней донесся стук, словно там что-то уронили. Вера выбежала, надеясь, что это Коля, но там стоял Витя.

      – Иди, забирай Николая.

      – А где он? – опешила Вера.

      – До забора дотащил, а дальше не могу. Пьяный он. И да, Вер, ты не подумай чего. У Кольки кровь на лице. Это не я. Я его уже таким нашел.

      У Веры руки затряслись от волнения. В чем была, в том и выскочила на улицу: в платье и шерстяных носках. По снегу она бежала сама не своя. Побили Колю. Ой, не дай бог, покалечили! Калитка была распахнула и за ней виднелись валенки. Николай лежал на боку, уткнувшись лицом в сугроб.

      – Да что ж ты его бросил? Задохнется ведь! – взывала она, подскочив к мужу.

      Подняла его голову. На снегу отпечатался кровавый след, и Вера чуть не заплакала.

      – Коля, Коленька, родной мой. Кто же тебя так, а?

      Он даже не пикнул. И, кажется, не дышал. Вера потянула мужа за воротник фуфайки и во все горло заорала на Витьку, шедшего, как черепаха:

      – Чего плетешься?! Подымай! Живой ли? Господи, Коленька…

      Витя поспешил. Подхватил друга под мышки и попытался поставить на ноги. Вера помогала. Тело Коли висело, как подтаявший кусок холодца на вилке. Голова болталась, руки и ноги, словно тряпки на ветру, колышутся. Ни бе, ни ме, ни кукареку.

      – Надо позвать кого-то, – с натугой прошептал Витя, боясь, что с такой ношей у него спина переломится. Колени дрожат, аж ягодицы свело.

      – Сами справимся. Нечего моего Колю перед людьми позорить, – кряхтела Вера, закинув руку мужа себе на шею.

      Еле дотащили. Чуть с кишками не распрощались. Коля и так-то весом не обижен, а когда одет в зимнее, то совсем невмоготу тащить такую тушу. Витька взмок, пока заволок здорового парня сначала на крыльцо, потом – в сени. Хотелось хоть на секундочку приставить Николая к стене, чтобы дух перевести, но куда уж там. Вера, волнуясь, как бы кто не увидел ее мужа в беспамятстве, рычала на Витю и повторяла одни и те же слова:

      – Если заметят его в таком виде, то слухи по селу пойдут, а мой Коленька не такой. Он самый лучший. Друг ты ему или не друг?

      А ведь права Вера – друг. Зачем же Колю подставлять, надо спрятать в доме, а дальше пусть сами разбираются. Только успели перетащить через порог – Фрося тут как тут.

      – Ох ты-ы ж, нагулялся! – ударив в ладоши, она сложила руки на груди. – Напраздновался, как я погляжу! Ох и молодец, зятек! Умница-разумница.