Почувствуй это снова. Ольга Вечная

на меня. А я на него. Можно ли встречаться с пятнадцати лет, а потом разлюбить за месяц?

      Матвей заваривает чай в стильном прозрачном чайничке. У Дианы всё так славно, красиво, удобно. Кухню тут же наполняет аромат мяты и клубники.

      – Иногда я по тебе скучаю, – говорю тихо. Искренне.

      Это правда, и сказать обратное было бы ложью, причем совершенно неважно, при каких обстоятельствах мы расстались.

      Матвей достает две чашки, в обе кладет сахар. Персонажи в мультике Петра начинают хором петь. Мое сердце колотится. Жаль, тут нет снега.

      – А ты? – спрашиваю.

      Он молчит. Молчит, молчит. А когда начинает говорить, – хрипло, достаточно резко, чтобы мне захотелось исчезнуть, – на меня совсем не смотрит:

      – Ты целовалась с каким-то левым мужиком.

      Матвей передергивает плечами, будто его коснулось что-то неприятное, скользкое, липкое.

      – Я знаю. Это была ошибка. И я бы хотела, чтобы ты меня простил. Не как девушку, а как друга.

      Он качает головой.

      – Совершенно неважно, скучаю ли я. И скучаешь ли ты, Юля.

      – Просто знай, что я об этом жалею.

      – Не говори со мной на эту тему больше.

      Матвей берет обе чашки и ставит на стол. Щелкает дверной замок, входная дверь открывается. Это Диана или Павел.

      – Почему? – спрашиваю, нахмурившись. С вызовом.

      – Пожалуйста.

      – Иначе что, Матвей?

      – Иначе мы вновь станем врагами. И на этот раз ты заметишь.

      Глава 5

      Пётр спрыгивает с дивана и пулей несется в прихожую. Перебирает ножками со скоростью света.

      Мы с Матвеем, не сговариваясь, оба улыбаемся. Ну какой же забавный мальчишка получился! Нам нужен, просто необходим этот ребенок, чтобы разряжать обстановку. Придется таскать его на все встречи, если они будут.

      Хотя… у нас же скоро появится свой собственный!

      Или пока рано шутить на эту тему?

      – У Петра установлен внутренний локатор, настроенный на мать. Если Диана где-то поблизости, пацан ее чувствует, – говорит Матвей чуть мягче, чем до этого. Но по-прежнему резковато.

      Я нервно смеюсь.

      – Это у всех мальчиков, наверное. Сначала по отношению к мамкам, затем к подругам.

      – У Адомайтисов точно, – парирует он. И бубнит себе под нос: – Хер его потом, блть, отключишь.

      У меня волоски на коже дыбом поднимаются.

      Диана или… Диана Романовна – я ее то так, то эдак, – пищит от счастья при виде сына. Шумно раздевается, разувается.

      А мы с Матвеем оба как-то внезапно понимаем, что находимся в кухне вдвоем. Он делает несколько шагов в мою сторону и оказывается опасно близко. Смотрит вниз. На свои носки или на мою грудь – уж не знаю. Лично я пялюсь на его подбородок.

      Матвей тянется рукой к шкафу, что расположен за моей спиной, достает оттуда пакет с печеньем. Потом отходит и кладет его на стол.

      – Угощайся. Тут сушки.

      – Мог бы попросить, я бы отошла, – говорю я, все еще чувствуя аромат его туалетной воды.

      Которую сама для него выбирала год назад.