Мы над собой не властны. Мэтью Томас

небом. Одно правда: чтобы поработать, ему отдельного приглашения не требовалось. И вообще приглашения не требовалось. Он постоянно трудился. Какие ограды складывал из камня – посмотришь, не меньше мили в поперечнике! И ничего-то для себя не требовал, хватало бы только денег в карты играть. В наших краях, бывало, партия в покер на пять дней затягивалась. И еще – работа в поле, без этого ему и жизнь не в жизнь. Ты, может, не поверишь, если я скажу, что силища у него была такая – молотки гнул. А ему бы только сорняки выдергивать. В тридцать первом – папе твоему, наверное, двадцать четыре года было – у нашего брата Уилли, он патрульным полицейским в Дублине работал, образовалась катаракта. Ослеп на один глаз, и пришлось ему вернуться к нам на ферму. Участок маловат был, чтобы прокормить двух взрослых мужчин и еще нашего отца, а работы на всем богом забытом острове было не найти, даже такому человеку, как твой папа.

      Дядя Дэзи изогнул бровь и театрально прищелкнул языком, словно бы намекая, что отсутствие работы для его старшего брата предвещает гибель всей Ирландии.

      – Наш отец ничего не смог для него сделать, кроме как билет ему купить за океан. Вообще, это Уилли хотел эмигрировать, но ему о том и мечтать не приходилось. В Америке инвалидов не привечают. До отъезда папе твоему оставалось три месяца. Он все это время работал как одержимый – не ел, не спал, все только пахал, боронил и сеял. Мы уже тревожиться начали – не задумал ли невзначай себя уморить. Друзья устроили ему проводы, каких у нас и не припомнят. Гуляли три дня и три ночи! А папа твой на третий день прямо из-за стола да в поле ушел. Мы его уговариваем спать лечь – ни в какую. Всю ночь работал. Утром наш отец вышел к нему с билетом в руке. Я за ним увязался. Смотрим – твой папа сорняки выпалывает. Никогда не забуду, что отец ему сказал.

      Дядя Дэзи встал, чтобы в лицах изобразить эту сцену.

      – «Майкл Джон», – сказал отец, а сам билет ему протягивает. – Дэзи протянул руку, словно передавая Эйлин воображаемый билет. – «Ехать надо. И все тут». И ушел в дом. – Дэзи отвернулся, сделал пару шагов прочь, потом возвратился на прежнее место. – А мы с твоим папой стояли и молчали. Матушка его до корабля проводила.

      Дядя сел и уставился в пустую чашку. Эйлин подлила ему еще чаю.

      – Помню первое письмо от него, – продолжил дядя Дэзи, откусывая песочное печенье. – Он писал – тяжелее всего было уезжать, зная, что Уилли понятия не имеет, как собирать урожай. Затянет, мол, и все, что папа твой посадил, сгниет на корню. Так и вышло. Твой папа здесь, за океаном, представлял себе, как растения в поле покрываются плесенью, как пропадает понапрасну столько хорошей еды. Сказал, он никогда в жизни больше не посадит ни единого зернышка. Наш брат Пэдди – отец твоего кузена Пата, упокой Господи его душу, – уже года два как здесь жил. Он и порекомендовал твоего папу в фирму Шефера. Они только посмотрели на него и сразу поручили ему пивные бочонки ворочать.

      Отец, Эйлин знала, гордился, что умеет писать, – многие его родные и друзья детства были неграмотными.