Шагая в вечность. Книга 1. Константин Викторович Демченко

брутальность.

      Ну а левой рукой, если можно так выразиться, был Илья Глебович Чернявский. Глебыч для своих. Не местный, из Минска, был в командировке, когда всё началось, и выехать не смог. Как раз в аэропорт ехал, когда таксист умер, даже не успев прижаться к обочине, хорошо, что автоматика перехватила управление. Забрав чемодан, пошёл в аэропорт пешком, но заблудился – пришлось уйти с дороги, слишком опасно там было оставаться. Набрёл на дом в лесу, и жил там до января, но потом ушёл: и запасы кончились, и точило его изнутри жгучее желание добраться до дома. Хоть он и понимал, что вероятность этого равна примерно нулю, но сделать с собой ничего не мог.

      Совершенно случайно он набрёл на Светлое, его приютили. Первое время он так и порывался продолжить путь, но потом смирился. Особенно после информации, которую нашли в сети наши эсбэшники. Нет, про родных ничего не было, последние записи и фото были датированы декабрём, но в целом с Минском всё было плохо – от него мало что осталось. Там не ограничивались отстрелом на границах города, били по площадям. Впрочем, как и во многих других городах мира… Глебыч чуть в депрессию не впал. Но Босс сумел привлечь его к работе – со временем вся хозяйственная деятельность общины была замкнута на Илье. Скучать стало некогда. Так и стал он нашим завхозом или министром быта. Почему министром? Так он у себя дома на государственной службе был чиновником, не из последних. Только не из тех, что бумажки перекладывают да девок по саунам зажимают, а тех, у кого ненормированный рабочий день, гора ответственности на плечах, и голова кучей проблем забита. А то, что внешне он походил на персонажа мультфильма – маленький рост, объёмный живот, непослушные рыжие волосы, торчащие на макушке (оставалось только пропеллер приделать), – только помогало ему в работе. Плюс он всегда просто был наполнен энергией, щедро делясь ею с окружающими. К нему невозможно было относиться негативно.

      Вообще же, общине крупно повезло на этапе становления.

      Резиденция Коваля, где осели несколько десятков выживших, представляла собой загородный дом в три этажа и площадью под три тысячи квадратов, вокруг дома было гектара четыре земли, а всё это богатство окружал трёхметровый забор из природного камня шириной метр. Дом, территория вокруг него, ограда и пространство за ней были усеяны датчиками движения, объема, температуры и вибрации, каждый квадратный метр просматривался несколькими камерами. Наличествовали и активные системы защиты – ультразвуковые и микроволновые излучатели, станнеры и даже выползающие из расположенных каждые сто метров башенок турели с пулемётами.

      Сам дом, при том, что он был очень красивый, современный, с панорамным остеклением от пола и до крыши, тоже проектировали с прицелом на обеспечение максимально возможной защиты, и потому он очень хорошо подошёл к новым жизненным обстоятельствам. Во-первых, панорамные стёкла были пуленепробиваемыми, а во-вторых, закрывались защитными экранами, оставляя небольшие