Высшая ценность. Dragon Green

керосина. Осокин подумал, что, весьма вероятно, он весьма скоро может добраться и до склада боеприпасов, НУРСов, авиабомб или что тут еще у них спрятано. И в тот момент, когда это случится, ему неплохо было бы находится отсюда как можно дальше.

      Двигатель, как ни странно, запустился с полоборота, а что еще приятнее – Осокин сразу услышал, как он затарахтел, слух постепенно возвращался. Теперь он различал и прочие звуки окружающего мира – ровный, страшный гул пламени, треск и скрежет чего-то ломающегося, истошные, нечеловеческие крики. Дым снаружи быстро темнел и сгущался, из серого превращаясь в черный и жирный, пронизанный красноватыми всполохами. В его глубине, черные на черном, судорожно метались уродливые, изломанные тени, очертаниями отдаленно напоминающие людей.

      Осокин уже начал потихоньку сдавать микроавтобус назад, когда одна из этих теней вдруг начала расти и приближаться, потом разделилась сразу на три тени – центральную, самую высокую, плотную и крепкую, и еще две по бокам – поменьше и потоньше. Ждать их Осокин не намеревался, но ему требовалось время, чтобы развернуться в условиях практически нулевой видимости, при этом, по возможности, не слишком сильно повредив машину, и пока он крутил руль, тени вдруг выросли почти перед самым лобовым стеклом, окончательно оформившись в три человеческие фигуры. Когда Осокин узнал их, глаза от удивления полезли на лоб.

      Центральной, самой крупной тенью оказался Краусс собственной персоной, но в этом-то, как раз, удивительного было меньше всего, Осокин так и думал, что охотник, скорее всего, выберется. Куда любопытнее было то, что он, словно мощный буксир к которому с обеих сторон прицепили по барже, тащил за собой обоих американцев – парня волок за руку, зеленоволосую девицу, окровавленную, но вполне себе живую и даже идущую своими ногами, поддерживал за объемную талию.

      В предопределенность, судьбу и прочие глупости Осокин никогда не верил, но, после того, что с ним произошло, тех радикальных изменений, что внес в его жизнь Кират, некоторые уроки пришлось выучить, в частности, усвоить следующее: если, несмотря на все, обстоятельства упорно продолжают складываться определенным образом, то это, скорее всего, не просто так. И очень глупо не обращать на подобное внимания.

      Здесь и сейчас, похоже, был тот самый случай.

      Краусс пронесся бы мимо, Осокина за рулем машины, равно, как и саму машину, он, конечно же, в дыму заметить никак не мог. Пришлось остановиться, выскочить наружу, преградить всем троим дорогу и проорать Крауссу буквально в самое ухо, из которого тонкой струйкой текла кровь, – «Сюда!»

      Соображал охотник быстро – если он и привирал относительно своих экстремальных увлечений и достижений на этом поприще, то, во всей вероятности, не слишком сильно. Несмотря на то, что Осокин материализовался перед ним из дыма, подобно привидению, никаких лишних вопросов у Краусса не возникло, да и на перепачканном сажей лице с воинственно торчащими вперед, потемневшими усами, не