Клетка. Ибрагим Капланович Шаов

кроме меня, родители не имели.

      Жили мы дружно и, по советским меркам, вполне себе обеспечено. Папа был главным добытчиком в семье, очень энергичным человеком с ярко выраженной предпринимательской смекалкой. Он не обращал внимания на внешние проявления богатства, в квартире не было хорошего ремонта и дорогой мебели, его это не беспокоило, за то проблем с питанием мы не испытывали. Холодильник был полон: мясом, колбасой, рыбой. Дома всегда водились фрукты и прочие, трудно доставаемые деликатесы того полуголодного времени. Папа каждый раз умудрялся дополнительно что-то подзаработать. Он торговал рыбой, которую сам вялил, ездил на сбор яблок в пригородные сады и торговал ими, а когда пошли первые кооперативные предприятия, папа начал производить одним из первых в городе полиэтиленовые пакеты. Станок стоял у нас дома прямо на балконе. Я помогала ему пробивать эти пакеты разных форм, это хорошо отложилось в моей памяти. Папа, как все добрые люди, страдал склонностью к широким жестам и смелым поступкам. Он одаривал всех наших родственников цветными телевизорами, при этом дома мы смотрели черно-белый. Доброжелательный, но мог и даже любил постоять за себя. Черноглазый настолько, что не видно было зрачков. Сухой, высокий, с жилистыми мускулистыми руками. С белозубой улыбкой на смуглом лице. Таким я его запомнила. Лестничные марши папа преодолевал широкими двухступенчатыми шагами. Находясь рядом с ним, чувствовалась благородная мужская сила. Было в нем что-то и от Дон Кихота, киношного, с грузинским актером в главной роли.

      Моя мама тоже была добра, но никогда не тискала и не ласкала меня. Не припоминаю, чтобы она проявляла по отношению ко мне «телячьи» нежности. Ее материнская доброта, носила, скорее, созерцательный характер. Плавная, практически бесшумная манера двигаться дополнялась размеренным, негромким голосом. В нашей семье вообще не принято было общаться на повышенных тонах. Не знаю, была ли между ними любовь, но, пока папа был жив, они относились друг к другу с уважением – такое нелепое слово лучше всего подходит для описания позднего брака, заключенного между двумя зрелыми людьми. Уважение и забота.

      Единственной почвой для разногласий в нашей семье были регулярные визиты маминой сестры Аси и ее мужа Юнуса. Папу раздражала их хамская привычка вести себя в нашей квартире, как у себя дома. Тетя Ася бывала у нас почти каждый день, я не помню дня, когда бы они не маячили перед моими глазами. Тете еще предстоит сыграть в моей судьбе роковую роль, но об этом я узнаю чуть позже. Пока я воспринимала их в качестве своей второй семьи. Эта бездетная пара реализовывала свои родительские инстинкты исключительно на мне.

      – Фатима, почему они так нагло себя ведут в нашем доме? – гневался папа. – Открывают холодильник и шарят по кастрюлям. Юнус пьет молоко прямо из бутылки! Ну что за бестактность?

      – Искандер, я прошу тебя, не устраивай сцен. Это моя младшая сестра. Я ей заменила мать.

      Далее конфликт не разгорался. Папа быстро отходил и все возвращалось в прежнее русло. Когда я шалила, папа начинал называть меня мужским именем Аскарбий. Он очень хотел иметь сына, и я в полной мере старалась