СТАЛКЕР. Тропами Призраков. Руслан Осинцев

быстрей. Не хватало, чтобы нас здесь, почти дома, какой-нибудь снайпер уложил.

      Роман, не споря проследовал за Тимофеем. Миновав чудом сохранившуюся дверь, они поднялись на второй этаж и, пройдя сквозь длинный пролёт коридора, очутились в небольшой комнатке с выбитым окном, занимавшим добрую половину стены. Когда-то здесь, видимо, был кабинет заведующего детского сада. Это можно было понять из пожелтевших, растрёпанных, учётных журналов, разбросанных по углам комнаты, и тяжёлому сейфу с раскуроченной мародёрами дверцей.

      – Ну вот мы и на месте, – повеселевшим голосом сказал Тимофей, освобождаясь от тяжёлого рюкзака. Аккуратно прислонив его к стене, озорно подмигнул Роману. – Всё, дружище, сиди здесь и никуда не выходи и главное стереги моё добро, зря что ли я его столько на себе волок, – в подтверждение своих слов легонько пнул рюкзак ногой, издавший характерный бутылочный звон.

      – Ну, это Богачество, конечно, сберегу, – в тон Тимофею пошутил Роман. Тимофея слова Романа ещё больше развеселили, и он не громко засмеялся.

      – Именно, что Богачество… Ну ладно, действительно постарайся никуда не высовываться. Для обзора у тебя есть окно. В него видно практически все подходы, а в те, что находятся в слепой Зоне, никто из нормальных людей не сунется. Там аномалии одна на другой. Так что поглядывай в окно, и, прежде чем палить сначала, убедись, что это не я. Теперь вроде всё, – и, переместив по-боевому винтовку на грудь, Тимофей, бесшумно удалился из комнаты.

      Вскоре Роман заметил его двигающимся уже на границе территории детского сада, с уважением подумав, что если эти парни все так подготовлены, то это серьёзная сила. Стараясь убить время до прихода Тимофея, Роман решил обследовать другие комнаты здания. Оставив свой Рюкзак возле «Богачества» Тима, он вышел в коридор обходя один кабинет за другим. В одном из них он наткнулся на целый ворох истлевших мягких игрушек, словно специально собранных кем-то в одном месте. Роман наклонился и подобрал плюшевого медведя с оторванной лапой и не симметрично пришитыми пуговицами вместо глаз. На память пришло детское стихотворение: «Уронили мишку на пол, оторвали мишке лапу»… За спиной Роман вдруг почувствовал чьё-то присутствие, и услышал не выразительный, словно шелест голос.

      – Это мой Тарасик, Тарасик мой… Тарас… Таараасик… моё, мой.

      Роман резко отпрыгнул в сторону, стараясь сместится с линии предполагаемого огня, сам при этом стараясь взять говорившего на прицел. Перед ним стоял человек в грязном, засаленном медицинском халате. Проигнорировав направленный в свою сторону автоматный ствол, человек хаотично стал перебирать кучу хлама из мягких игрушек и, лишь заметив ту, заветную быстро подобрал её с пола и крепко прижал к груди. Это был тот самый медведь с оторванной лапой, которого ещё минуту назад рассматривал Роман. Лишь теперь вошедший обратил внимание на чужака. Роман, осознавая всю нелепость происходящего опустил автомат и уже более внимательно оглядел