Жизнь после жизни есть. Я знаю! Погружение в потусторонний мир. Павел Иванов

издевайся или поручай самую тяжелую работу, которая в конечном итоге все равно убьет.

      В нашем богатом доме отношение к рабам было еще вполне себе милосердным. Им шили и выдавали форменную одежду, кормили более-менее нормальной едой, старались поддерживать в здоровой форме, телесные наказания и прочие ужасные вещи, свойственные для домов других белых людей, не применялись. Но все равно это было непосредственное участие в цепи рабства, а значит попустительство и абсолютное его одобрение.

      Когда образы завершили загружаться в мое сознание, я посмотрел на Даню, и ощутил, как внутри меня все изменилось и перевернулось. Мы оба, без слов, синхронно отринули свое происхождение, устройство вещей, богатство и будущие перспективы, основанные на этом положении. Мы поняли и согласились с тем, что всю оставшуюся жизнь мы посвятим тому, чтобы изменить этот ужасный мир, в котором одни люди владеют другими, безнаказанно убивают, насилуют и превращают их жизни в ад. Мы несловесно поклялись друг другу, что сделаем все для того, чтобы отменить рабство, и чтобы оно уже никогда не вернулось в этот мир. На этом сон завершился.

      В этой жизни богатого подростка-рабовладельца я полностью осознавал себя тем человеком, которым я был во сне. У меня была полноценная память о себе, о Дане из той реальности, о нашем доме, о других наших родных и близких, их биографиях, о событиях, происходивших с ними, повседневных делах, интересах и задачах. Я знал множество фактов о мире, в котором мы живем. Я не был Павлом Ивановым из этой жизни. Во всех смыслах этого слова я был совершенно другим человеком. И я всем своим естеством ощутил его тектоническую метаморфозу сознания и духовных ценностей в тот момент, когда она происходила.

      Я, человек, который в этой жизни с младенчества знает, что рабство – это отвратительно, что в том виде, в котором оно существовало ранее, оно давно устранено и уже никогда не вернется, был тем, кто дошел до этого только в 16 лет при помощи своего самого родного и близкого человека. Даже намеренно придумать такое довольно сложно. Ощутить же это все нутром, хронологически, в мельчайших деталях и подробностях – вообще невозможно. Если только это не является подлинными событиями, подлинными воспоминаниями о реальной жизни, которая была или еще только будет.

      Я уложил рассказ об этой жизни в формат главы, но, на самом деле, можно было бы написать и целую книгу, так как количество информации, которой я оперировал во сне, поистине огромно. Сейчас, когда я пишу эти строки, я ощущаю, как эта информация медленно тает и стирается, и я забываю ее, теряя доступ к хранилищу, в котором она размещена. А еще я ощущаю дежа вю, что все это уже было – будто когда-то я уже писал этот текст и рассказывал вам обо всем этом. Такие вот пространственно-временные аномалии.

      В день годовщины ухода Дани из плотного мира я еще раз убедился в том, что наша жизнь не ограничивается отрезком физического существования усредненно равным 60 оборотам планеты вокруг Солнца. Я еще раз получил уверенные