Чего не может бог. Александр Михайлович Дружинин

Особенно, когда делаешь селфи. Проходящая мимо ватага мальчишек, как по команде, развернула головы в Катину сторону.

      «Смотрите, чертёнок фоткается!» – выкрикнул кто-то из них.

      Бабулька, что волочила вслед за собой видавшую виды сумку на колёсиках, вдруг встала, как вкопанная, и уставив на Катю выцветшие рыбьи глаза прокомментировала: «Мать моя божья! Совсем с ума посходили».

      После чего покрутила пальцем у виска (в точности, как в Катином воображении), махнула рукой и покатила свою затрапезную сумку дальше.

      Катя, ставшая красной, как рак, закрыла лицо руками.

      «Фото отправь», – напомнил ей Вальтер.

      Занять крайнее место на этот раз не получилось. У окошка пристроился упитанный работяга, посередине Катя, с краю сел Вальтер. Все два часа, проведённых согнутой в три погибели, с уткнутым в колени лицом, она повторяла про себя, словно мантру: «Сволочь, сволочь, сволочь! Как унизительно! Господи, как унизительно! Господи…»

      На Финляндском вокзале, к Катиному удивлению, всё прошло несколько легче. То ли оттого, что народу здесь было в разы больше, чем в Выборге, и спешил этот народ в разы сильнее, то ли оттого, что люд огромного Питера более привычен к разного рода чудачествам, то ли оттого, что Катя просто привыкла (ведь ко всему привыкает человек, даже к позору), но Катя чувствовала, что всем здесь нет особого дела до оборванной замарашки. Она сделала последнее селфи и выслала его Вельзевулу.

      Тот перезвонил тут же.

      – Задание зачтено. Поздравляю!

      – Да пошёл ты!

      – И это вместо спасибо?

      – Когда Лену вернёшь?

      – Ишь ты какая быстрая. Это только начало игры. Жетон сохрани. Пригодится.

      – Сволочь.

      – Не хами. – Вельзевул помедлил. – Я тут вот, что решил. Можешь до дома такси поймать. А то такую грязнулю и в метро не пустят. – Он заржал по-козлиному.

      Катя, сжав от ярости зубы, дышала в трубку.

      – Дуй домой сейчас. Отдыхай. Жди дальнейших заданий. Отбой.

      «Вы с пожара?» – спросил таксист.

      «Рули давай», – осадил его Вальтер.

      Он проводил её до подъезда. Прощаясь, чмокнул в чумазую щёчку. И, показав фак невидимой камере, поспешил к стоящему на платной стоянке «Хаммеру».

      5

      Катя отмокала в ванной более двух часов. Тёрла грубой мочалкой тело, сдирая с себя, ощущаемую ею корку грязи, что, как казалось, проникла до самых костей.

      После, облачившись в белый махровый халат, забралась с ногами на диван, и налила полный стакан отцовского виски. Отхлебнула.

      «Так и спиться можно», – сказала она себе, и отхлебнула ещё. И ещё. И ещё…

      Телефонный звонок разбудил её около восьми вечера.

      – Выкупалась? Выспалась, Катенька? – с фальшивым участием в голосе спросил Вельзевул.

      – Тебе, что за дело?

      – Да вот звоню, чтобы правила игры разъяснить.

      – Разве не разъяснил ещё?

      – Разъяснил. Да видать, ты не поняла. Или забыла. Память-то,