Волчица и Охотник. Ава Райд

страх. Движимая безумным, неистовым желанием жить, я вскидываю голову и впиваюсь зубами ему в ухо.

      Он кричит, и я вырываюсь изо всех сил. Кровь брызжет в воздух, густыми нитями падает на мой волчий плащ – на красивый белый волчий плащ Котолин. Пехти скатывается с меня, всхлипывая и хватаясь за голову.

      Сплёвываю мышцы и сухожилия, вытираю с лица его кровь.

      – Ты хотел дикую волчицу, – говорю я сдавленным голосом, совсем не похожим на мой собственный. – Получи.

      – Не я, – стонет Пехти. – Король. Он не… он не станет делать то, что должно быть исполнено. Скорее позволит своей стране сгореть, чем избавить королевство от чумы язычества.

      От его слов меня бросает в дрожь. Я убеждаю себя, что это – бред сумасшедшего, только что лишившегося уха. И этот миг моего замешательства даёт ему шанс. Пехти снова нависает надо мной, упирая лезвие мне в горло.

      – Ты не заслуживаешь такой чести, как быстрая смерть, – рычит он. Нож вонзается в мою кожу – не настолько глубоко, чтобы убить, но достаточно, чтобы обернуть вокруг моей шеи алый ошейник. Достаточно, чтобы заставить меня всхлипнуть и зажмуриться. По крайней мере, мой выбор – умереть, не глядя ему в лицо, пугающее, отупевшее от жажды крови.

      И вдруг я больше не чувствую его вес. Распахнув глаза, вижу, как капитан поднимает с меня Пехти и швыряет его на землю, обмякшего, бескостного. На миг сердце замирает от облегчения, почти от благодарности, прежде чем мной снова овладевает отвращение. Я ненавижу холодную черноту глаза капитана, резкий изгиб его челюсти, пусть он даже и оттаскивает Пехти от меня.

      Пехти съёживается под блеском капитанского топора, плачет.

      – Приказ был привести волчицу в столицу, а не калечить её и не убивать. – Капитан повышает голос, чтобы перекрыть вопли Пехти.

      – Кира́й Иш Сентше́г! – вопит он. – Королю отдана лишь половина моей верности. Я должен совершить праведное деяние, во имя истинного бога и во имя Нандора…

      – Топор в твои руки вложил король, – осекает капитан, но я вижу, как на миг на его лице вспыхивает что-то похожее на панику. – Ты предал корону.

      – А как же она? – Пехти указывает на меня дрожащим пальцем. – Она обесчещивает само имя Ригорзага своей презренной языческой магией.

      Капитан коротко смотрит на меня, но я не могу прочитать его взгляд.

      – Её судьбу предстоит решать королю.

      Подбегают Имре и Фёрко с топорами наготове, у обоих волосы взъерошены со сна.

      – Что происходит? – спрашивает Имре.

      – Она откусила мне ухо, – скулит Пехти.

      – А ты пытался меня убить, – дрожащим голосом напоминаю я.

      – Предатель. – Фёрко сплёвывает на землю перед ним. – Ты же знаешь, какие приказы отдал король.

      – И я должен исполнять приказы короля, который попирает волю Бога? – Пехти вдруг перестаёт дико, отчаянно вращать глазами. На миг его взгляд становится ясным. Из ошмётков уха струится кровь. – Когда есть другой? Тот, кто наденет корону и будет чествовать