Холодные дни. Джим Батчер

страдал больше от неудобства и усталости, чем от своей раны. Как только дело было сделано, он тут же плюхнулся на стол и уснул.

      Молли улыбнулась, достала из шкафа чистое полотенце и укрыла крошечного воина. Тук схватился за полотенце, свернулся под ним калачиком и вздохнул.

      – В порядке, – сказала Молли, беря аптечку. Она дала мне знак следовать за ней на кухню. – Твоя очередь. Снимай рубашку.

      – Не раньше, чем угостишь меня ужином, – возразил я.

      На секунду она застыла, и я подумал, что шутка вышла не столь удачной, как задумывалась. Но потом Молли расслабилась. Она изогнула бровь и сделалась пугающе похожей на свою мать (женщину, рядом с которой ни один разумный человек не стал бы валять дурака), и скрестила руки на груди.

      – Ладно, – вздохнул я, закатывая глаза. И выбрался из ошметков разорванного смокинга.

      – Боже, – негромко произнесла Молли, взглянув на меня. Она наклонилась надо мной и нахмурилась, осматривая спину. – Словно из фильма о Страстях Христовых.

      – Почти не болит, – соврал я.

      – Еще заболит, если в какой-то из этих порезов попала инфекция, – сказала Молли. – Просто… просто стой здесь и не дергайся. Ничего себе…

      Она сходила к шкафчику и вернулась с большой коричневой бутылкой перекиси водорода и несколькими кухонными полотенцами. Я хмуро наблюдал за ее передвижениями.

      – Начнем со спины. Облокотись-ка на столешницу.

      Я так и сделал, упершись локтями в гранит и продолжая наблюдать за ней. Она несколько секунд повозилась с лечебным инвентарем, потом закусила нижнюю губу и принялась за дело. Молли начала поливать мою спину тонкими струйками холодной жидкости, и не проведи я столько времени в Арктис-Торе, подскочил бы от холода. Перекись сначала обжигала, а затем яростно зашипела.

      – И что, никаких вопросов? – спросил я.

      – М-м-м? – Она не отрывалась от своего занятия.

      – Я восстал из мертвых, и ожидал, типа… Не знаю. Может, небольшого потрясения. И хотя бы миллиона вопросов.

      – Я знала, что ты жив, – сказала Молли.

      – Я так и понял. Как? От кого?

      Девушка промолчала, и секундой позже я догадался, каким был бы ответ: «Крестная».

      – К своей роли Йоды она относится серьезно.

      – Помню, помню, – произнес я нейтральным тоном. – И как давно ты знаешь?

      – Несколько недель, – сказала Молли. – У тебя здесь столько порезов, что пластыря на все у меня не хватит. Думаю, придется их бинтовать.

      – Надену сверху чистую рубашку, и хорош, – сказал я. – Никаких проблем. Такие небольшие отметины исчезнут через день-два.

      – Небольшие?… А, для Зимнего Рыцаря?

      – В общем, да, – сказал я. – Мэб… устроила мне что-то вроде демонстрации, когда я восстанавливался.

      – А что случилось? – спросила она.

      Я заметил, что рассеяно созерцаю череп Боба. Рассказать Молли о происходящем означало сделать ее причастной, втянуть в гущу конфликта. Я не хотел подвергать ее такой опасности. Хватит!

      Конечно, решение было не только за мной. К тому же Молли вмешалась в попытку покушения