Судьба на выбор. Дэни Аткинс

на разбросанные фотографии.

      – Хотела бы я знать, почему… Почему оборвалась ее жизнь? Она ведь такая молодая, у нее было столько идей, столько планов… – Я захлебывалась рыданиями. – Боже, Кэролайн, я просто не понимаю. Все должно было сложиться совсем иначе. Чтобы мы состарились вместе. Помнишь, как мы строили в детстве планы? Мы должны были выйти замуж, родить детей, и чтобы они тоже стали друзьями, и мы с ними гуляли бы в парке…

      Мой голос сорвался, но Кэролайн подхватила – за годы нашей дружбы мы распланировали все до мельчайших деталей.

      – А потом, в глубокой старости, выбрали бы дом престарелых поуютнее, где-нибудь на берегу, обязательно с большой верандой, и мы весь день могли бы сидеть там в креслах-качалках… И никогда, никогда не расставались бы.

      Мы целую вечность не вспоминали об этой детской фантазии – и вдруг ее грубо отняли и растоптали.

      – Не знаю, как мы теперь будем… без Эми, – всхлипывала я. – Так больно… словно умерла она, а предсмертную агонию переживаем мы. Больно дышать, больно думать… это невыносимо!..

      Я бессвязно бормотала сквозь рыдания, но Кэролайн, казалось, понимала, кивая каждому слову.

      – Мне весь день звонят и звонят… Не могу ни с кем говорить. Так и хочется заорать в трубку: «Неужели вы сами не понимаете, каково нам сейчас?! Не понимаете, что мы потеряли? Что жизнь больше никогда не станет прежней?!»

      – Я чувствую то же самое…

      Мы долго плакали, цепляясь друг за друга как за единственную надежную опору, не дающую утонуть в океане горя. Когда слезы кончились, я принялась шарить по матрасу в поисках салфеток. Они нашлись под кучкой фотографий школьных лет. Я взяла первую попавшуюся. Снимку было лет двадцать, его сделали после рождественской постановки. В центре кадра стояла Эми в длинном голубом платье; со своей дивной улыбкой она казалась идеальной Девой Марией, если не обращать внимания, что она держит куклу-Иисуса вверх тормашками. Справа – Кэролайн с большущими ослиными ушами и дурацкой ухмылкой. Слева – я с какой-то странной конструкцией из фольги на макушке.

      Кэролайн, опустив голову мне на плечо, тоже рассматривала фотографию. Три лица – все разные и при этом одинаково светящиеся радостью и счастьем. Не надо было глядеть на остальные снимки, чтобы убедиться: такие же улыбки на каждом из них. Здесь была даже одна фотография со вчерашнего вечера – когда на девичнике мы сели рядышком, и Кэролайн щелкнула нас на мобильник. Веснушки спрятались под слоем макияжа, косички сменились стильными укладками, но в глазах по-прежнему сияла дружеская любовь. И вот оказалось, что снимок, который родился спонтанно, едва ли не на бегу, запечатлел последние мгновения жизни Эми. Я снова потянулась к салфеткам.

      Возле левого колена я заметила незнакомую карточку и подняла фотографию ближе к свету. Снимок, судя по всему, был недавним – не старше пары лет. Девочки с тех пор практически не изменились, только Кэролайн была с длинными волосами, а последнее время она предпочитала короткую стрижку. Сделали его летом, на открытой