Звуки, которые нас окликают. Ольга Владимировна Харитонова

мне шкаф. Она сказала ему:

      – Я верю, ты сможешь.

      И так робко провела ему ладонью по груди, а он улыбнулся».

      А потом фотография стала у́же. А я поняла, что должна сохранять детали.

      Недавно купила в подарок мыльного медвежонка – охристый кусочек мыла сантиметров десять с лапками и ушами, выполненный так, что не отвести глаз. А с дарением затянула, забросила мыло в рюкзак, и жизнь использовала шанс поучить.

      Не сделал вовремя – опоздал. Не подарила медведя – стёрлись глаза и нос, аккуратные чёрные точки и красная ягодка посреди – всё обратилось в мыльную крошку.

      Усваиваешь урок, начинаешь толковать детали повсюду и попадаешь в ловушку. Есть смысл, нет – всё равно заложишь, на всякий случай.

      Ехала недавно в автобусе, у окна. Смотрю – на дороге осколки арбуза, свежая мякоть блестит на асфальте, тянется на несколько метров. Проезжаем чуть дальше – вижу на дороге плоского голубя, прижатого шинами. Его мякоть не тянется, осколков нет.

      И по старой русской традиции я начинаю ждать чего-то третьего.

      А третьего знака всё нет. Тревожно. Автобус едет и едет, асфальтовая лента бежит перед глазами, чиста и пустынна.

      Мне страшно говорить и писать слово «смерть», поэтому я скажу, что арбуз и голубь в разводе. Развод похож на смерть.

      И всё, что ты можешь, чтобы её пережить, – это спуститься в свой две тысячи тринадцатый по словам: «балкон», «утро», «поднимается золото». («Там… красота!», «Я знаю, ты сможешь» – голосом мамы. Снова холодно, пахнет укропом.) Сойти по ступенькам, только бы не с ума: очень сумасводяще быть единственным общим для двух родных. Иногда я почти этого не могу.

      Просто Галина. Просто Владимир.

      По-прежнему мама, всё так же папа.

      А между – смерть.

      Я точно знаю, откуда в моём организме поднимаются слёзы. Плачу каждый раз, думая о том, где сейчас лежит отнятая у меня треть фотографии.

      Когда тебе будет очень плохо, потрогай, разгляди, запомни детали, чтобы понять, что ты ещё жив.

      Сфотографируй небо,

      рассмотри подольше старое фото,

      подари медвежонку время.

      ***

      Шла мимо детского сада. Дети скатываются с горы друг за другом и кричат:⠀

      – Водопад! Водопад!⠀

      Я посмотрела на этот поток шапок, курток, улыбок: такие маленькие, а уже поэты.⠀

      «Я стану водопадом, падением с высоты…»⠀

      Па-па-ра-па-парам,

      па-пара-па-па…⠀

      ВРЕМЯ ЗАПОМНИТЬСЯ

      Кто-то на Пасху крутил шампуры над углями,

      кто-то слизывал белую глазурь куличей, щёлкал между зубами разноцветные шарики посыпки,

      а кто-то умер.

      В минувшем декабре, в обычное зимнее утро, в дверь нашей квартиры шагнул мой дед; худой, высокий, с огромными глазами за толстыми линзами очков. Я не видела его больше семи лет и столько же с ним не общалась.

      Он застал моего брата в дверях, меня и своего сына дома – вот так случайно собравшись к нам. Повезло. И это