Северянин. Влад Лей

опустил голову – хотел увидеть, над чем я потешаюсь, и с чего смеются наблюдатели.

      Ну вот, а ведь интеллект намного выше, чем у моего персонажа. А так глупо купился…

      Я попытался кинуться на него, но, похоже, противник именно этого и ждал. Хрольф оказался не так прост, и я чуть не попался. В последний момент мне просто пришлось упасть на землю – иначе Хрольф своей секирой снес бы мне голову.

      Я упал на землю, перевернулся на спину и быстро отполз.

      – Ползи, щенок… – ощерился Хрольф и, перехватив свою секиру, двинулся на меня.

      В этот раз увернуться получилось без всяких проблем. Я оказался у Хрольфа за спиной.

      Вот он, нужный момент!

      Я попытался ударить его, но противник был готов: он попросту принял удар на рукоятку своей секиры, дернул назад и умудрился выдернуть топор из моих рук.

      – Я знаю этот топор! – прорычал Хрольф. – Этот топор раньше принадлежал Йору Мяснику. Ты обобрал мертвеца, нод?

      Я ничего не ответил, занятый тем, что пытался разорвать дистанцию, отойти от противника.

      Похоже, я допрыгался – остаться без оружия я совершенно не планировал. Впрочем, у меня еще скрамасакс есть. Вот только толку от него?

      Хрольф тем временем пер на меня как танк, не давая уйти, увернуться, оббежать его. Он вдруг перехватил секиру одной рукой, взяв ее за рукоятку ближе к лезвиям, а свободной рукой попытался схватить меня.

      Ему бы почти это удалось, если бы не одно «но». Я выхватил скрамасакс из кожаных ножен и полоснул лезвием по руке Хрольфа, тут же развернул острие ножа и вогнал его в бок противника.

      Хрольф заревел, как загнанный зверь.

      Несколько секунд он потратил на то, чтобы вытащить скрамасакс из раны, бросил его на землю и бросился за мной.

      Он явно был взбешен и намеревался покрошить меня в капусту.

      Вот только я успел уже добраться до топора, и снова был вооружен.

      – Брось этот топор, нод, – проорал Хрольф, – ты не достоин им владеть.

      – Как скажешь, – пожал я плечами, и со всей силы метнул топор в Хрольфа.

      Лезвие вошло точно в грудь противника.

      Хрольф захрипел, выронил свою секиру и схватился за топор, намереваясь вырвать его из собственного тела.

      Это ему удалось.

      Весь залитый кровью, со страшной раной в груди, держа мой топор в руке, он сделал шаг ко мне. Другой, третий.

      А затем зашатался, упал на колени.

      Из его горла доносился хрип, кровь потоком выходила из раны, но он продолжал буравить меня ненавидящим, прямо-таки испепеляющим взглядом.

      Его руки опустились, но он так и не выронил топор.

      Я же подошел к нему, не без труда поднял его же секиру.

      Толпа, наблюдающая за нами, не проронила ни слова. Стояла такая тишина, словно бы здесь никого не было вообще. Я слышал лишь шум волн, набегающих на берег, и крик ворон, кружащих на полем боя.

      Я хотел что-то сказать, что-то предложить Хрольфу. Нечто вроде: «Я доказал, что ты лжец», или же: «Если ты признаешь, что соврал, я пощажу тебя».

      Но ничего говорить или предлагать