Невольница Восточных пустынь. Страсть демона. Эми Мун

отчаянно борясь с пламенем, просившимся на волю. Нельзя! Он мог бы спалить весь дворец, но часть его понимала – это глупость! Из-за какой-то девки? Северянка и так очень скоро будет давиться под ним стонами.

      Перед глазами мелькнуло воспоминание обнаженного тела, распластанного на простынях. Такая гибкая и светленькая. Ему нравилось смотреть на различия их кожи.

      Гнев испарился, уступая место похоти.

      – Не боишься, что я унесу самое ценное, – ухмыльнулся криво.

      Взгляд султана потеплел, а широкие плечи расслабились.

      – Самое ценное не в сокровищнице, друг мой. Совсем не там…

      Аид фыркнул. Нет уж, для него это – сказки. Такие же, как о Властителе шайтанов, чье сердце было покорено простой смертной. И пусть они носили одинаковые имена, но легенды есть легенды. А вот сокровищница – это уже реальность. Как и северянка в его постели. Нужно лишь немного времени.

      ***

      – Бакир, ты живой!

      Ильва не могла сдержать облегченного вздоха, чем весьма удивила юношу. Он даже оторвался от колб и стеклянных палочек.

      – Почему я должен быть мертв, о белоснежная?..

      Белоснежная? Наверное, выражение ее лица было слишком удивленным – Бакир весело фыркнул.

      – …Твои волосы будто выбеленный на солнце лен, а кожа подобна молоку из-под породистой кобылицы. Если бы не льдистый кристалл на твоей шее, сейчас бы пришлось стряпать мазь от ожогов. Восточное солнце очень зло к северянам.

      Ильва схватилась за пылавшие щеки. Бакир вроде бы не сказал ничего особенного, а сердце почему-то ускорило бег.

      – Моя мать была очень… светлой, – пробормотала, хватаясь за кончик косы.

      С момента ее плена волосы сильно отросли, но Джаниб запрещал их ровнять, и демон наверняка последует его примеру. А ведь это тяжело – таскать такую гриву!

      – А отец? – изогнул черную бровь юноша.

      – Отец? – Ильва даже растерялась. – Ах, он… Не знаю. Травницы редко слышат о своих отцах. Когда настает время, женщины нашего ремесла уходят из селений, чтобы выбирать себе, хм, мужчину. Ненадолго, – закончила, опять покраснев – слишком обескураженно выглядел Бакир.

      – Женщина сама решает, кто будет отцом ее ребенка? – уточнил немедленно.

      От чего-то Ильве стало досадно – разве это так удивительно? И вообще, женщины ничуть ни хуже мужчин!

      – Это плохо? – буркнула, направляясь к шкафчику, в котором хранились стебли и сушеные ягоды.

      Бакир пошел следом.

      – Ну… родители лучше знают, под чьей защитой должна быть дочь.

      – То-то я смотрю, что женщинами торгуют, словно кобылицами, – не удержалась Ильва.

      – Только бедными или теми, чьи отцы не заботятся о семье, как дОлжно.

      – А гаремы держать тоже «дОлжно»? – передразнила, доставая коробочку с высушенной черникой.

      Но Бакир не понял ехидства.

      – Если мужчина может содержать жен, то да. Семья – есть благодать, а благодати много не бывает…

      Ох, ну просто не прошибаем! Дикие нравы!

      – …Разве