Десять лет среди харайтов. Часть 1. Нартен Марр. Ульфара Айфенборг

занималась, очень нужный, раз решили преследовать его на границе Территорий, возможно технайдер, машина-убийца, по следу которой Нартен не пойми зачем сейчас шарится, дразнит Судьбу.

      «Ну и найдешь, – говорил себе сталкер, продолжая вынюхивать, – и что ты сделаешь? Грудью поляжешь за Республику Сэтэра, получишь посмертный орден за помощь тайной полиции? Ты же СТК боишься, а потому ненавидишь, она может тебя за лишнее слово до смерти за решетку упрятать, может на спайсовые рудники бросить. И что же теперь, помогать ей во имя человечества? Не помогать? А что тогда делать?»

      Размышляя таким образом, Нартен продолжал идти, быстро и уверенно, ибо для него, профессионального сталкера, такой неприкрытый след не был загадкой. Его торопил охотничий азарт и увлечение погоней. Возможно, в силу природных особенностей характера, он мог бы стать хорошим солдатом, если бы не глухой отказ подчиняться и хроническая аллергия на дураков, коими, как известно, изобиловала сэтэрская армия.

      Он чувствовал Территорию, выходя на реку окольным, незнакомым путем, ощущал, как река придвигается, и это нравилось ему все меньше.

      Над узкой серой полосой струился туман, отражаясь в ее зловещей, недвижной глади. Река и текла, и стояла одновременно. Точнее, взглянув на нее, было не определить даже крохотного движения – она казалась застывшим стеклом, начищенным и отполированным до блеска.

      Налетал неровными порывами ветер, сдергивал белесые клочья, сбивал их в кучи, обнажая на миг унылый пейзаж, простиравшийся за рекой. Жухлый камыш, щетину тронутой инеем травы, белый мох на болотных кочках. Там, за мертвой и страшной водяной границей начиналась она – всевластная хозяйка огромного пространства, непонятная, неизученная и неумолимая Территория.

      Даже последний остолоп, у которого начисто отсутствовала интуиция, мог увидеть – за рекой что-то не так. Угрюмые, подернутые дымкой топи, гребни коричневых, покрытых тиной прутьев, проблески луж – все дрожащее и неестественное, нарисованное, будто готовое исчезнуть или размазаться бесцветным пятном, завернуться в спираль гравиловушки или прорезаться внезапно черным квадратом, уносящим в иные миры.

      На Территории происходило все, что угодно, что только посильно больному, извращенному воображению ее Создателя, который неистовствовал и бредил, посылая в мир все новые и новые ужасы. Территория звала и манила, ее высокий, вибрирующий голос звучал день и ночь, пронзал, словно ультразвук, мозг и душу, находя отклик в тех, кто, как и она, обладал некой болезненностью, особым сталкерическим медиумизмом.

      Она звала, чтобы околдовать и манила, чтобы не отпустить уже никогда; возникать во снах и диктовать свою волю, проводить тайными тропами через свое сердце и прокладывать тропы в сердце идущего.

      Но что хорошо сталкеру, то человеку – смерть, и кроме немногих избранных, люди жили в постоянном изматывающем страхе. Они отказывались съезжать с насиженных мест, слепо следуя