Давай навсегда. Мария Абдулова

вымокла до нитки. Теперь её немного потряхивало, зубы выстукивали азбуку Морзе, а красный нос вызывал ассоциации со всеми любимым персонажем из советской комедии про самогонщиков.

      – Привет, – кивнула она девчонкам, сидящим за своими рабочими столами и с интересом наблюдающими за её передвижениями. – Автобус опоздал.

      – Это мы и так поняли, – хмыкнула Майя – их офис-менеджер. – Тебя, кстати, уже на ковёр вызывали минут пять назад. Я сказала, что ты к менеджерам убежала и, как только освободишься, сразу явишься на поклон.

      – Майечка, спасибо! Ты – чудо!

      Соболева кинула сумку на стул, переобулась в сухие туфли и, схватив телефон с документами, поспешила к шефу, кабинет которого располагался на три этажа выше. По дороге к лифту успела встретить и перекинуться парой слов с коллегами, в том числе и с менеджерами.

      – Федь, я, если что, у вас была, ладно? – обратилась к проходящему мимо мужчине.

      – Без проблем, – понимающе кивнул он. – У тебя, кстати, на кофточке пятна. Видела?

      – Это вода, скоро высохнет.

      В который раз одёрнув влажную водолазку и постаравшись прикрыть самое заметное пятно папкой с документами, Яся в последний момент заскочила в лифт. В любой другой момент она бы сначала заглянула в туалет и попыталась высушить одежду с помощью сушки для рук, но сейчас на это уже не было времени. Да и не любила девушка опаздывать.

      В приёмной секретарь директора Аллочка с мечтательным видом поливала цветы и на её появление отреагировала лишь кивком. Будучи самой молоденькой и эффектной представительницей женского пола в их коллективе, она порой позволяла себе некоторые вольности в виде ароматических свеч на рабочем столе, модных журналов в стопке с исходящей корреспонденцией и попсовых песенок про несчастную любовь, что звучали из колонок, кажется, круглыми сутками.

      – Доброе-утро-Алла-замечательно-выглядишь-я-к-шефу, – протараторила Соболева одновременно с женским голосом, поющим про ночные дороги, босые ноги и пепел любви, и, предварительно постучавшись, зашла в кабинет.

      Начальство встретило её весьма в хорошем расположении духа, с вежливой улыбкой на лице и чашечкой ароматного кофе. По левую руку от Николая Петровича сидел Карасёв Геннадий Борисович – его зам и, как посмеивались в офисе, серый кардинал, с которым у Соболевой сложились, мягко говоря, не самые лучшие взаимоотношения. Он смерил её тяжёлым взглядом, недовольно поджал губы и, откинувшись на спинку стула, принял позу хозяина жизни.

      – Здравствуйте. Прошу прощения. Задержалась.

      – Доброе утро, Ярослава, – директор отставил кофе в сторону. – Ничего страшного, присаживайтесь.

      Соболева присела и развернулась так, чтобы было удобно общаться с обоими мужчинами одновременно. Попов Николай Петрович – глава их фирмы, выглядел так, как множество других в стране людей, занимающих высокие должности. Пятьдесят шесть лет, лысеющая макушка, растущий животик, в приёмной Аллочка с ногами от ушей, дома постоянно молодящаяся жена, за границей – дети и внуки. Карасёв