Мойры сплели свои нити. Татьяна Степанова

там, согласно схеме, присутствуют следы крови второй группы – крови мужа. Когда он выскочил с бензопилой из холодильной камеры, убийца сразу понял: то, чем он прикончил женщину, против бензопилы не сработает. В магазине при осмотре обнаружена колода для рубки мяса, ее опрокинули и отбросили к стене. Я думаю, в колоде изначально был топор, которым муж-мясник рубил мясо. Убийца мгновенно сориентировался. Он схватил топор, когда потерпевший напал на него с бензопилой. Ударом топора он сразу отсек Мосину правую руку. Тот уронил бензопилу. Она упала в холле прямо на пороге магазина, где ее и нашли полицейские. А Мосин от болевого шока не способен был уже защищаться. И убийца нанес ему смертельную рану топором в туловище, в живот. Трупы, топор и отсеченную кисть он бросил в морозильную камеру и включил быструю заморозку. А по всему дому и магазину – по полу, стенам, дверям, крыльцу, по бензопиле, по лужам и потекам крови он разлил из канистр почти двадцать литров санитайзера.

      – Гек, он сам был бы весь окровавлен с ног до головы, – заметила Катя.

      – Или она. – Сиваков пожал плечами. – Топор вещь страшная. Им и женщина в ярости или припадке безумия способна орудовать так, что только щепки полетят… кровавые ошметки.

      – Убийца мог быть в дождевике, ливень же начался в Кашине, – размышляла вслух Катя. – Дождь пошел где-то в семь вечера, а потом гроза с молниями и громом… И даже когда гроза закончилась, все равно капало – моросило до рассвета.

      – Вот из этого исходите, – словно разрешил им Сиваков. – А вы, полковник Борщов, – большой выдумщик. – Он глянул на Гектора сквозь очки снисходительно. – Надо ж такое придумать – реконструировать. Как в кино.

      – Я могу и ошибаться, – ответил Гектор. – Я ж не истина в последней инстанции.

      Сиваков, пошатываясь, отправился в прозекторскую, чтобы снова облачиться в защитный костюм и маску и продолжить катить свой сизифов камень.

      Была уже почти половина одиннадцатого, когда Гектор и Катя приехали на Фрунзенскую набережную к ее дому.

      Катя вернула Гектору пиджак. Он достал из кармана брюк ключи от ее квартиры и протянул ей.

      – Катенька…

      – Гек, вы сутки молчали о своих собственных делах, – сказала Катя. – Но я ни на секунду не забывала… я места себе не нахожу… Гек, пора нам с вами о главном поговорить. Кашин подождет. Гек, что случилось?

      – Анализы плохие, – глухо ответил Гектор. – Совсем ни к черту анализы.

      Катю словно ударило. Хотя… что притворяться – она ждала чего-то подобного.

      – Ваши таблетки…

      – Они больше не помогают. Мой врач позавчера мне их отменил. Ничего не заживает. Почти три месяца прошло. Сразу после операции было небольшое воспаление, но это обычное дело. Я все ждал. Я ж пил эти чертовы препараты. Но воспаление не спало, дальше нагноение швов. Никакого теперь прогресса… даже хуже… Словно я должен вернуться в ту черную яму, из которой все пытался выбраться…

      – Гек, а что ваш доктор говорит? –