Топографический кретин. Ян Ледер

не становится. Как и от разговоров с самим собой, к которым подозрительно быстро привыкаю. А дневник – это то, что пишется днем? А то, что ночью, тогда – ночник?

      Я утром покинул дом,

      Когда все звенит прохладой,

      Когда листья старого сада

      Умыты грибным дождем.

      Я встретил цыганку в пути,

      Она, взяв монетку, сказала:

      Я счастье тебе нагадала,

      Смотри его не упусти.

      Старуха была права:

      Я в полдень вошел счастливым,

      Любимой нетерпеливо

      Я страсти шептал слова.

      Но вечер поднялся с трав,

      Разняв сплетенные руки,

      И бросил любовь в разлуку,

      Как ветки в огонь костра.

      И в сердце вселилась боль,

      И сердце б навек остыло

      Но ночи бессонной крылья

      Укрыли его собой.

      Умчались печали прочь,

      И не было слез как будто.

      Пусть больше не будет утра!

      Я вам предлагаю ночь.

      Я в ночном.

      Я не пасу коней в ожидании зари, я жду ее куда более прозаично – у компьютера в большом здании в центре большого города. Не ее жду, а зарю, потому что на заре придет сменщик, и я подамся в ближнее кафе, возьму тройной эспрессо, от которого горько в горле и сводит скулы, звякну подаренной ею на рождество зажигалкой с гравировкой-снежинками, сделаю первую затяжку и продолжу. И тогда это будет не ночник даже, а – утренник.

      Утренник. Какое забытое, доброе слово.

      Я жду зарю. Потому что ее ждать бесполезно.

      Остывший кофе, четвертая за полчаса сигарета, люди за стеклом кутаются в шарфы: холодрыга стоит, плюс три, не больше. А на ногах у развращенных Гольфстримом, сильных духом женщин – босоножки с торчащими из них пальцами разной толщины и разного цвета, которые роднит между собой только синеватый от холода отлив.

      А мужчины все больше в лакированных туфлях и строгих пальто: лондонский Сити за углом, шутка ли. Но попадаются и которые попроще, совсем как я, небритые и в джинсах, потрепанных, как сублимация, – мимо ларьков и журнальных статей, мимо фонтана из канализации, мимо бессмысленной реинкарнации, мимо чего-то, что на реставрации, мимо каких-то никчемных людей, мимо вокзалов, мостов и автобусов, мимо кафе и зазывных реклам, мимо констебля с башкой в форме глобуса, мимо дешевого фокуса-покуса, мимо косметики с запахом крокуса, мимо неоновых контуров дам, без остановки, оглядки, сомнения – сам себе компас и сам визави, – мимо безумного мыслей сплетения, мимо скачков кровяного давления, в джинсах, изодранных, как самомнение, – прямо к концу невозможной любви.