Зло, действуй!. Надежда Мамаева

напутствием дух рода меня и покинул. А я уставилась на клепсидру на преподавательском столе, из верхней чаши которой песок тонкой струйкой сочился в нижнюю. Горка, прираставшая в ней, казалась могильным курганом в миниатюре, под которым похоронены мечты. Мои.

      Заметив мой взгляд, один из членов комиссии – рыхлый господин с одутловатым лицом – обмахнулся платком и елейным голосом, за деланой ласковостью которого сквозила неприкрытая неприязнь, поинтересовался:

      – Юное дарование уже готово отвечать?

      Юное дарование в моем лице решительно окунуло перо и застрочило на желтой бумаге формулы расчета подъемной силы крыла, взлетной тяги и перегрузок при наборе высоты. В конце концов, если закрыть глаза на лапы, хвост и огонь из пасти, то дракон – это почти ближнемагистральный узкофюзеляжный одномоторный реактивный самолёт. А я на таких налетала больше двухсот часов.

      В итоге я так разошлась, что под изумленным взглядом тучного господина попросила сначала еще один лист, потом второй… И на его вопрос, на сколько вопросов я ответила, смущенно пояснила: «Это только на один». Ректор без слов вручил мне сразу небольшую пачку.

      Меж тем с загробного совещания вернулся дух рода. И не просто вернулся. Он умудрился убедить почившего Фремира Дроннгвильда лично рассказать и о вкладе последнего в историю, и о своих принципах, и о примечаниях к его трактату…

      В общем, это был увлекательный опыт списывания на экзамене – прямо из головы.

      С последним вопросом, правда, вышла заминка, потому что два духа яростно заспорили, на что лучше ловить водяного коника: на мармышку или червя… Тьфу, в смысле на ловчий магический контур или дурака, который решил утопиться в проруби.

      К согласию они так и не пришли, так что я записала оба варианта. Как раз успела перед тем, как упала последняя песчинка и меня вызвали к столу экзаменаторов.

      Я маршевым шагом дошла до комиссии и, стараясь подсматривать в листы по минимуму, начала рассказывать о том, как умудрился вляпаться в историю магии досточтимый Фремир Дроннгвильд. Но не успела я озвучить и трети, как тучный господин в жабо возмутился, перебивая меня:

      – Какая неслыханная чушь! Откуда вы это вообще взяли?

      Мне хотелось ляпнуть, что из первоисточника, который ныне на моих плечах делил шаль с духом рода Файрвинд. Но боюсь, что к такому ответу морально не были готовы ни напыщенный толстяк, ни вся приемная комиссия. Разве что некроманты…

      – Лорд-проверяющий, но почему же чушь… О том, что все значение матрицы трансматериального переноса оценили лишь после смерти мэтра, говорится в письмах его супруги… – возразил сухощавый магистр, сидевший с левого краю стола, рядом с чародейкой, что пригласила меня на экзамен.

      А я внимательнее присмотрелась к рыхлому дебелому господину, который отбросил свой благочестивый тон и сейчас раздраженно смахивал выступившую на висках испарину. Так, значит, это и есть тот самый проверяющий. Учтем-с…

      Этот тип еще несколько раз порывался заявить, что мои знания не соответствуют тому, что записано