Заснеженный рояль. Вероника Тутенко

невозмутимо пожала плечами продавец, явно, не собиравшаяся делать ему скидку.

      – Ладно, поищем, – решительно зашагал Александр в сторону цирка. Почему-то на площади перед ним думалось легче. Наверное, потому что освежают фонтаны.

      Возле цирка музыканту помахали хвостами уже знакомых ему четыре разноцветных пуделя и рукой – их хозяйка.

      В другой руке в девочки покачивалась корзинка. В ней находились мячи.

      – Вы снова какой-то печальный? – сказала девочка. – Вам не помогли лекарства?

      – Лекарства не помогут вернуться назад…

      – Туда, откуда вы пришли?

      Александр кивнул.

      – Вы забыли дорогу?

      – Нет, я помню ее.

      – Тогда что вам мешает вернуться по ней обратно туда, откуда вы пришли?

      – В самом деле!

      Ведь все очень просто, это он уже несколько дней подряд зачем-то намеренно отчаянно усложняет свою жизнь.

      Видимо, подсознательно ему все-таки о-о-очень не хватило в своей спокойной, наполненной музыкой жизни приключений.

      Несколько секунд Александр ошарашенно смотрел на девочку, подсказавшую ему такое простое, очевидное даже решение.

      Сейчас он поднимется со скамьи. Пойдет, нет, даже побежит обратно к тому лесу, сядет там за тот самый белый рояль и сыграет на нем ту же мелодию.

      Все то же самое, но в обратном порядке. В этом определенно была своя строгая логика.

      – Смотрите, – сказала девочка, – у моих собак тоже есть таланты. Они умеют ходить на задних лапах, подавать лапу, прыгать через скакалку и ловить мячи. Они очень талантливы.

      – В другой раз, в другой раз обязательно, – пообещал Александр, понимая, что другого раза не будет, и быстро зашагал в сторону леса.

      Оставшуюся часть пути Александр проделал почти бегом, предвкушая, как усядется за рояль, и клавиши, подчиняясь его рукам, наполнят лес звуками, в которых его мысли и чувства-ожидания, мечты, воспоминания, и черемуха вновь станет снегом, только что выпавшим снегом, как в тот день, слишком чистый для конца февраля.

      5

      Лес, казалось, узнал его. Зашептались черемухи, дружелюбно зачирикали птицы.

      Белая пахучая пена уже не так пугала Александра – еще немного, и он выберется из нее, остается только отыскать в ней белый рояль.

      Но черемуха как будто насмехалась над музыкантом, надежно скрывая сакральный инструмент.

      А, может, его здесь больше нет? И, может быть, даже и не было. И белый рояль, и та дама с болонкой просто померещились ему…

      Все просто. Он бредит. Он сходит с ума.

      Александр сжал руками виски и сполз по стволу могучего дуба.

      Да, сначала ведь были дубы – много дубов и никаких черемух…

      Александр зажмурился…

      Наваждение… Какое-то наваждение.

      Сейчас он откроет глаза и снова увидит снег, и рыжая такса выведет его из заснеженного леса.

      Где-то рядом затрещали ветки, залаяла собачонка.

      Сердце Александра радостно забилось.

      Он открыл глаза и увидел