Не стихом единым, или Конь в пальто и Пиковая дама. Лю

с места, стал подглядывать в трубу за парой кроликов, хихикая и приговаривая “во даёт!”, а потом благополучно потерял замечательный оптический прибор где-то в зарослях терновника. И у него хватило наглости совершенно беззастенчиво явиться ко мне и потребовать замены пропавшего “подарка”. Ну, я и сунул ему лупу: пусть изучит содержимое у себя под ногтями. Не знаю почему, но у меня всегда портилось настроение после встреч с Адамом. Возникало ощущение неотвратимости беды…

      Я понимала, что папа провалился в депрессию. После шестидесяти лет жизни с мамой он вдруг оказался один на один с безжалостной реальностью человеческого одиночества. Одиночество давило его и выжимало все жизненные силы. Он пытался окружать себя родными – приходил к нам или звал нас в гости, но боль только усиливалась: мы были сами собой, со своими привычками и образом мыслей, мы никак не могли заменить ту единственную, которая за долгие годы срослась с ним и которую так грубо и беспардонно оторвала от него смерть. Он был подавлен. Он превратился в открытую кровоточащую рану. Любое, вроде бы, ничего не значащее слово могло обратиться солью или битым стеклом. Мама смотрела на него с фотокарточек, расставленных и развешанных в доме, и смотрела, как ему казалось, с укором или грустью. От полного впадения в уныние спасал Кот. Рыжий и толстый. Найденный на стройке десять лет назад маленьким жалким котёнком. Привычка заботиться об этом существе заставляла отвлекаться от мрачных мыслей, а его забавные выходки очень разнообразили потускневшую жизнь. Эта рыжая туша с лёгкостью взлетала на кухонные шкафы под потолком, со всей удалой дури неслась под прикроватный коврик или вальяжно укладывалась на клавиатуру перед монитором, как раз когда хозяин садился править очередную монографию. Разбойнику всё дозволялось, ведь его когда-то любила мама. И с ним в любое время суток можно было о ней поговорить…

      Так вот, этот Адам, естествоиспытатель хренов, навёл лупу на персик, который ему протянула Ева со словами: “Как хорошо, дорогой, что ты здесь! Попробуй, какую прелесть мне дал этот милый ангел!” Адам увидел червячка в лупу и от неожиданности заорал так, что услышали на Марсе: ”Змея! Змея! Ева спуталась с полоумным ангелом, который превратился в змею!” Поднялся жуткий переполох: где это видано, чтоб ангелы в змей превращались и Человеков фруктами искушали?! Окружили мы их, стоим, крыльями хлопаем. Червяка к тому времени и след простыл. Позже я узнал, что он до ужаса испугался и зарёкся с персиками дело иметь, шептал знакомой божьей коровке: “Теперь – только яблоки!” Поэтому мы увидели троих: Адама, Еву и Его. Подхалимы тут же донесли Главному. Тот как узнал, что Он посмел, вопреки указаниям, создать съедобный персик, да еще в змею превратился и Еву кормил, разгневался не на шутку. Главный умел праведно гневаться и делал это, что называется, на полную катушку. Поэтому прилетело Ему за ослушание и самодеятельность так, что перья на крыльях обуглились. Нас как ветром сдуло