Багровая связь. Марьяна Куприянова

одногруппников не проскочило ни искорки понимания. На меня смотрели, как на идиотку. Мне хотелось засмеяться и заплакать одновременно.

      – Опять ты о своих доисторических сериалах?

      – Это многосерийный фильм. И он советский.

      – Про войну, что ли?

      – Если в твоем понимании «военный» и «советский» – одно и то же, то да, про войну.

      – Ой, да какая разница? Все равно такую чушь никто не смотрит.

      На этом все от меня отвернулись и продолжили бурное обсуждение в своем кругу. Выглядело это так, будто мне поставили диагноз. Выбросили паршивую овцу из стада. В тот момент я ощутила, как стул подо мной нагревается до неприличной температуры. Я была готова рвануть на реактивной тяге прямо в просторы космоса, но напарница накинула на меня ремень безопасности, словно лассо.

      – Ли-из, спокойнее, – сказала Наташа, осторожненько так. – Под тобой же стул плавится.

      – Теперь ты видишь, с кем я имею дело.

      Стена недопонимания между мной и группой стала толще еще на десять метров. Но их это не заботило. У меня пылало, а они даже не заметили, как близко к краю обрыва только что подошли. Каких усилий мне стоило смолчать, знала только Наташа.

      – Может, фамилия Высоцкий сказала бы им больше, чем Жеглов, – подруга постаралась меня успокоить.

      – Да какая разница.

      Природный запас терпения и снисходительности во мне подходил к концу. Одна простая причина помогла мне взять себя в руки. Если бы я начала спорить с ними, приводить конструктивные доводы в свою пользу, меня незамедлительно обозвали бы хейтером современной культуры, и на этом бы кончилось.

      Наговориться все успели вдоволь. Шувалов отсутствовал около получаса, а, учитывая его опоздание, половина занятия уже была, как говорится, wasted. Я заскучала, вслушиваясь в неутихающие обсуждения. В голосах девочек звенел восторг. Многие планировали прийти на следующую пару в самых коротких юбках и платьях, что у них имеются. Нового препода ждала серьезная проверка на прочность.

      Когда Шувалов вернулся в кабинет, публика была уже не так взволнована. Многие взяли себя в руки и позволяли себе улыбаться «новому вожаку». Вожак на это никак не реагировал. От этого ажиотажа мне сделалось тухло, сейчас я уже чувствовала его искусственность и фальшь.

      Мужчина вновь уселся на край стола, вскинул запястье и глянул на часы.

      – Так, – произнес он, – нетрудно понять, что занятия сегодня уже не будет. Если кто-то имеет вопросы, задавайте их. Если нет, я намерен вас отпустить.

      Разумеется, (разумеется!) никто не хотел уходить так просто. Всем хотелось попробовать завести хотя бы краткий диалог с новым человеком. Как кошка, которая впервые видит ежа. Она испугана, но ей интересно, что под шипами. Касаясь их лапой, она отскакивает, чувствуя опасность, но не уходит.

      – Роман Григорьевич, Вы не могли бы повторить, сколько практических занятий планируется в этом семестре? – покусывая карандашик, спросила Ануфриева.

      – Пока девять. Далее посмотрим на ваш уровень.

      – А лекционных часов?

      – Сорок два.

      – Будут ли дополнительные?

      – В зависимости от наличия неуспевающих