Смотри внутри. Григорий Кащеев

прежде он вряд ли сможет!

      Сол не мог припомнить, чтобы переживал нечто подобное прежде – дружба с Бобом была неизменной, базисной частью его существования. Сейчас, после слов Боба, которые все еще звучали в его ушах, после холодного тона, которым они были сказаны, Солу казалось, что он потерял точку опоры и теперь не знал, за что бы уцепиться, дабы устоять.

      Шагая вперед размашисто и бесцельно, Сол пытался припомнить хоть какие-то конфликты, вспыхивавшие между ними, чтобы понять, как ему вести себя сейчас, но на память не приходило ровным счетом ничего. Да, они часто спорили, часто подначивали друг друга, причем инициатором пикировок обычно был Сол, но кончалось это только весельем.

      «Эй, парень-Синий чулок, ты что, надел сегодня розовую рубашку? – спрашивал Сол с самым дурашливым видом. – Тебе очень к лицу – розовый отражается в твоих идеально выбритых щеках, и кажется, будто ты румяный, как яблочко!» Невольно Боб смотрел вниз, на свою грудь, хоть и знал прекрасно, какая на нем рубашка – точно такая же, как и вчера, белая.

      Именно эту реакцию Сол и пытался спровоцировать, а добившись своего, закатывался от хохота. «Ты правда считаешь себя остроумным? – вопрошал Боб скучным тоном, пряча ухмылку в уголках губ. – Жаль тебя разочаровывать, но с таким чувством юмора тебе надо в ясельную группу детского сада!» – «Оно у меня хотя бы есть, – хохотал Сол, – а вот ты – логарифмическая линейка, а не человек!» – «Шут гороховый!» – «Зануда!» – «А вот сейчас я тебя поймаю и отлуплю за оскорбление должностного лица при исполнении им…» – не договорив, Боб, уже смеясь, прыгал на Сола. Тот удирал, начиналась погоня, потасовка и раскардаш!

      Веселье обрывалось в тот миг, когда раздавался стук в дверь, извещавший о вторжении очередной секретарши. Боб моментально менялся в лице, принимая тот самый благопристойно-начальственный вид, который и должен иметь глава города. Сол же падал на диван или в ближайшее кресло, фыркая и отдуваясь. Секретарша входила со своими бумажками, обсуждала с Бобом какой-нибудь вопрос, и по ее виду нельзя было догадаться, заметила она что-нибудь странное или нет. Персонал в головном офисе был вышколен как следует.

      Застрявший в воспоминаниях Сол, успев пройти весь сквер насквозь, почти споткнулся о лавку, стоящую на смотровой площадке. Отсюда открывался дивный вид на город, но Сол, машинально плюхнувшись на шершавое сиденье, не замечал его. Он глядел прямо перед собой. Или даже в себя.

      Сидя на лавке, он все еще ощущал слабое дрожание земли. Или это трясло его самого? Нет, что-то такое происходило на самом деле. И это по-прежнему было связано с Бобом.

      Голова Сола опустилась, он подставил под лоб ладони, упершись локтями в колени, и замер так, мечтая превратиться в скульптуру. Сейчас это было бы самым лучшим выходом из положения – вот так замереть на века, потеряв способность чувствовать и страдать.

      Он старался не думать ни о чем, но мысли сами уносили его в счастливые детские годы, в которых они с Бобом были неразлучны.

      …Наверное, им было лет по десять или чуть больше. Они целый день играли на приставке Dendy в комнате Боба,