Скиталочка 2. В погоне за ведьмой. Андрей Буторин

давай не будем делать из меня олениху!

      – У оленей как раз рук нет, – сказал Юстер Литц. – Так что давай и правда не будем. Или это была метафора?

      – Ладно. Это не так важно, – отмахнулась я. – Давай повторять заклинание.

      Долго ли коротко ли, но я эту зубодробительную бессмыслицу выучила. Вам даже ее пересказывать не буду. Скажу лишь, что начиналось заклятие следующим набором звуков: «Улипа́ка-сиуси́у-дыдыды́-буркы́х-х-хх!..» Ну как, круто? А там таких строчек было с десяток. Вот только не надо говорить, что при хорошей памяти выучить десять строк любой мути – как нефиг делать. Я бы посмотрела, как бы вы это сделали, особенно если учесть, что ошибка в одной букве могла стоить… да чего угодно! Может быть, я сама превратилась бы в ту лопату, которая в результате колдовства получилась.

      Я взяла в руки творение своего искусства и, честно говоря, немножко собой загордилась. Ну да, мне помог Юстер Литц, но все равно это сделала я, пусть и с его помощью. Лопата вышла что надо: штыковая, черная, с блестящей заостренной кромкой. Черенок лежал в руках удобно, был гладким, длиной как раз под меня. Супер!

      Правда, один вопрос у меня в голове все-таки зародился.

      – Юстер, – сказала я, – а почему мы намагичили именно лопату?

      – Потому что пилой неудобно копать, – сказал деревянный шутник.

      Я даже не стала на это реагировать. И все же пояснила мысль:

      – Почему мы не намагичили так, чтобы ты сам откопался, чтобы земля просто – бэм-с! – и слетела с твоих корней?

      – Ну-у… – протянул шнырятель. – Наверное потому, что я опасался. Нет-нет, ты не подумай дурного, но согласись, если бы ошиблась хотя бы в одном слове, я мог бы, например, не откопаться, а закопаться глубоко-глубоко. Или не земля бы с корней слетела, а я сам улетел – неведомо куда.

      – Ну да, – вздохнула я. – Опять: я, я, я. А Ола копай.

      – Это нетрудно, правда! У меня короткие корни. Так мне кажется.

      Корни у пня оказались и правда не особенно длинными. Но их было много, они переплетались друг с другом и с другими корнями-корешками, так что мне пришлось повозиться. Иногда хотелось просто разрубить лопатой какое-нибудь сплетение, но стоило представить Литца в облике человека с обрубленными пальцами, носом, ушами, еще с чем-нибудь не менее важным, как желание тут же пропадало, и я кропотливо разбирала голыми руками проблемные места.

      Но все когда-нибудь кончается, откопала и я этот пень. Он, кстати, когда я его переносила на травку, оказался совсем не тяжелым, что вселило в меня радость, ведь тащить его на себе дальше предстояло тоже мне.

      Однако и Юстер Литц меня обрадовал, сказал, что особо далеко этого делать не придется.

      – А что, королевский дворец где-то рядом? – спросила я.

      – Да, недалеко. Километров двадцать. Может, чуть больше. Но это если по прямой…

      – Погоди, – остановила его я. – Крутилово-закрутилово! Топать двадцать, а то и больше кэмэ по лесам-перелескам с корягой в руках? Я думала километра два – и то переживала, но двадцать! Ничего себе, недалеко!

      – Но