48 минут. Пепел. Виктория Побединская

улыбаюсь:

      – У меня были отличные учителя.

      Рейвен бросает на меня настороженный взгляд и возвращается к своему занятию. И хотя я понимаю, что теперь ее присутствие в моей жизни неизбежно, все равно не могу отделаться от чувства, что что-то здесь не так. То, что она выдала Нику информацию, разоблачающую Коракс, – маловато, чтобы заслужить мое расположение и доверие. Возможно, я просто ревную – уж слишком легко она влилась в нашу компанию, – но ревность моя исключительно с благими намерениями. С такими, как Рей, надо держать ухо востро.

      Присев на корточки, Арт кладет руку мне на лоб, точно как мамы делают со своими детьми.

      – С тобой все в порядке?

      Я киваю.

      – Уверена? А то по лицу не скажешь.

      Я трогаю переносицу кончиками пальцев и морщусь. Болит, правда, гораздо меньше, чем вчера. По крайней мере, я снова могу дышать. Это ли не счастье? Артур возвращается на подоконник и принимается постукивать ногой в такт своей песне. Я слушаю. Внимательно впитываю его интонации, пытаясь ухватить, чему он – невыспавшийся, наверняка голодный и замерзший, как, впрочем, и все мы, – так радуется.

      – И только пыль дорог в товарищи…

      – Ты играешь или нет? – Рейвен сдает карты по одной и, подняв тонкие черные брови, выжидающе смотрит на напарника – тот безмятежно выпевает им же придуманный куплет.

      – Слушай, ты умеешь молчать? – Да, деланое спокойствие Джесса вылетает в трубу.

      – А что? У тебя проблемы? – отвечает Арт, даже не оборачиваясь, и поднимает карты веером. – Можешь завтра меня уволить.

      – Арт… – упрекает его Шон с другого конца комнаты.

      – А чё он сидит с похоронным видом? Тут и так холод собачий, еще и на его унылую мину любоваться. За детство по горло насмотрелись. Все-таки справедливость – забавная штука, правда? Раньше ты нас изводил, а теперь я могу делать это одним лишь пением. Ну разве не прелестно? – ухмыляется Артур. – Предлагаю забить на субординацию, Джесс, раз уж ты все равно похерил карьеру.

      Джесс молчит, не позволяя себе лишних эмоций. Глаза его – как серый лед. Может быть, кто-нибудь однажды и сумеет растопить этот айсберг, но сейчас он явно дает понять, что переживания по поводу чужого мнения для него – бесполезная трата времени.

      – Пропускаю, – Рейвен слегка постукивает сложенными в стопку картами по подоконнику.

      – Если уж я тебя даже в свой дневник записал, то это что-то да значит, – продолжает Арт, видимо, решив выплеснуть все, что накопилось. – Очень ты меня любил дергать своими «Кавано опять…» – а там нужное слово не сложно подставить. Хотя как по мне, ты так относишься ко всем, кто близок Нику. Близок больше, чем ты, – уточняет он. – Что ж ты не спас его в тот единственный раз, когда был действительно нужен? Пока Максфилд всю душу из него не вытряс, а?

      Джесс сосредоточенно затягивается и выдыхает сизый дым. Мне вдруг становится его даже жаль, хотя доля правды в словах Арта безусловно имеется.

      – Был на похоронах. Не успел вернуться.

      – Хоронил