Тайны Возрождения. Северина Дар

подлежит лечению в вашем отделении?

      – Конечно, расстройство нервной системы мы лечим в стенах больницы.

      – Благодарю, доктор, и прошу присесть. Судья удаляется для вынесения решения.

      ***

      Давид позвонил Захару спустя пять дней и пригласил на оглашение вердикта. Доктор взволнованно вошел все в тот же зал. Он нервно теребил пальцы в ожидании судьи и приговора, изредка посматривая на совершенно спокойного подсудимого, который боялся поднять глаза, оторвав их от пола.

      – Я изучил материалы дела и на основании ст. 29 Закона от 02.07.1992 №3185—1 «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании». Передаю подсудимого в руки специалистов на один год, после чего заседание возобновится, – он ударил молоточком и скрылся.

      Захар набирал номер дежурного врача трясущимися руками, едва попадая по клавишам мобильного телефона, и предупредил о прибытии осужденного в клинику в ближайшее время. Он ощущал и облегчение, и в то же время напряжение, чувствовал ответственность перед судом и перед Давидом в том числе. Спешно покидая здание, доктор притормозил на массивных ступенях, вдыхая свежий воздух. Осужденного уже погрузили в специализированную машину.

      «Гелендваген» мчался за полицейским автомобилем, не упуская из вида. Они вместе припарковались. Конвой вывел пациента и доставил мужчину в ту же палату. Захар не вмешивался, лишь наблюдал поодаль. Ужин прошел спокойно, в одиннадцать выключили свет и объявили отбой. Психиатр покинул клинику последним.

      Пациент долгое время ворочался, не мог уснуть. Это происходило с тех пор, как оказался в том лесу. Кошмары мучили каждую ночь: море крови, растекающиеся по травяному покрову, не один, а десятки трупов на деревьях. Временами они оживали и бросались на него, пытаясь уничтожить острыми зубами или же изрешетить кинжалами. Он отбивался, пока не просыпался от собственного крика. Вот только пробуждение не приносило облегчения. Перед глазами свисала все та же одинокая лампочка и четыре стены маленького замкнутого пространства.

      – Я останусь взаперти навечно, – подумал про себя, очнувшись от привычного кошмара, разрывая тонкую пожелтевшую простыню. – Нет, такой, как я, недостоин жизни даже здесь.

      Мужчина наспех скрутил ткань, закрепил на перила кровати и сунул голову в петлю. Мысли улетучились, в голове пустота. Глубоко вздохнул и склонился на полу, натянув веревку. Она сдавила горло. Пронзила резкая боль, в глазах потемнело. Не хватало воздуха. В какой-то момент мужчина ослабел, тело неумолимо тряслось, а зрачки закатились. Это длилось минуты три.

      – Простите, – на последнем издыхании произнес шепотом и обмяк.

      ***

      Ева не находила себе места в этот вечер. Работу сделала, вердикт вынесен в пользу психического расстройства. Нет, она не против приговора и не оспаривала его даже в мыслях, но все равно чувствовала тревогу. Интуиция кричала, что мужчина не причастен к убийству, а она верила своему чутью.