Двое на башне. Томас Гарди

уверенности юности, она позволила себе быть слепой к вероятностям ради удовольствия разделить его сны. Казалось вполне разумным предположить, что нынешний час станет началом осуществления ее заветного желания, чтобы этот молодой человек стал знаменитым. Он много работал, и почему бы ему не прославиться пораньше? Сама его простота в мирских делах давала твердое основание предполагать, что в делах небесных он может быть мудрым. Чтобы найти подтверждение этой гипотезе, ей стоило только задуматься над жизнями многих выдающихся астрономов.

      Она лихорадочно ждала, когда издалека донесутся звуки труб, которыми, как она ожидала, будет встречено сообщение о его открытии. Зная, что он сам немедленно сообщит ей об этой вспышке, она каждое утро наблюдала из окон Большого Дома, ожидая увидеть его фигуру, спешащую по поляне.

      Но он не приходил.

      Длинная череда дождливых дней пронеслась перед ней своими унылыми очертаниями и сделала ожидание еще более утомительным. В один из таких дней она побежала к башне, рискуя сильно простудиться. Дверь была заперта.

      Через два дня после этого она пришла снова. Дверь была заперта по-прежнему. Но только этого и следовало ожидать в такую погоду. И все же она пошла бы даже к нему домой, если бы не было слишком много причин против такой поспешности. Как астроном с астрономом, в их встречах не было ничего дурного; но как женщина с мужчиной, она их боялась.

      Десять дней прошло, как его не было видно; десять размытых и тоскливых дней, в течение которых со всего пейзажа капало, как со швабры; деревья парка смахивали гравий с дорожки, в то время как небо представляло собой цинковый свод из неподвижных облаков. Казалось, будто вся наука астрономия никогда не существовала в реальности, а небесные тела с их движениями были такими же теоретическими, как линии и круги в давно решенной математической задаче.

      Она больше не могла довольствоваться бесплодными визитами к колонне, и когда дождь немного утих, она отправилась в ближайшую деревушку и в разговоре с первой попавшейся старушкой ухитрилась подвести разговор к Суитэну Сент-Кливу, заговорив о его бабушке.

      – Ах, бедное старое сердце, для нее сейчас тяжелые времена, миледи! – воскликнула пожилая дама.

      – Что?

      – Ее внук умирает; и такой джентльмен до мозга костей!

      – Что!.. О, это как-то связано с тем ужасным открытием!

      – Открытием, миледи?

      Она оставила старуху с уклончивым ответом и с разбитым сердцем поплелась по дороге. Слезы наполняли ее глаза, пока леди шла, и к тому времени, как она скрылась из виду, все тело ее содрогалось бурными рыданиями.

      – Я слишком привязалась к нему! – простонала она. – Но ничего не могу с собой поделать; и мне все равно, если это неправильно, – мне все равно!

      Без дальнейших размышлений о том, кто наблюдает за ее действиями, она инстинктивно направилась прямо к дому миссис Мартин. Она уже успокоилась настолько,