Li Moon. Путь от рождения к перерождению. Маркус Дефендер

Не смотри, Ли, не смотри. Это все страшный сон. Это только сон. Тихо. Тихо, моя хорошая. Ты этого не видела.

      Я, в силу своего возраста, не понимала, что произошло. Плакала от испуга. Удивительно, но я от сильного испуга не стала заикаться, не возникло судорог и нервного тика. Видимо, энергия испуга перешла в эмоциональный всплеск, что спасло меня от психической травмы. Анатолий, конечно, все сразу понял. Дома больше нет, значит, и мамы тоже.

      По рации что-то продолжали говорить, но Анатолий уже не отвечал и даже не слушал. Он вышел из машины, чтобы рассмотреть последствия падения. Меня он продолжал держать на руках, прижимая к груди. Он не стал подходить близко к месту падения, оставаясь рядом с машиной. Было видно, что большой обломок самолета снес сразу несколько домов. Все было в огне. В небо поднимался черный дым. Не могли остаться даже останки тел погибших. Эта катастрофа заживо похоронила многих людей.

      – Мам-ма! – сквозь сильные слезы и безудержный плач сказала я.

      – Чщ-щ! Тихо-тихо, дорогая. Я здесь. Я с тобой. Я тебя не брошу. Я буду с тобой, – ответил Анатолий.

      Я только звала маму. Больше я ничего сказать не могла. Только плакала и плакала. Мне нужна была мама. Мне нужны были ее руки, ее объятия. Мне нужно было прижаться к ее груди. Мне нужен был ее успокаивающий голос. Я пыталась повернуть голову и посмотреть, где же моя мама, но Анатолий не давал мне повернуть голову. Не хотел, чтобы я видела весь этот ужас. Ведь мамы больше нет.

      Анатолий прекрасно понимал, что он единственный, кто у меня остался. А я единственная, кто у него. Он тоже когда-то потерял всех своих родных. У нас не осталось больше родственников. Мы остались друг у друга одни. Анатолию и мне еще очень повезло, что я за два года успела привыкнуть к нему и даже немного привязаться. Это помогло мне избежать психологической травмы.

      «Нужно срочно уезжать, – говорил он себе мысленно и смотрел на руины. – Я тебя не брошу. Я никогда тебя не брошу. Я никогда и никому не дам тебя в обиду. Мы уедем отсюда. Туда, где тихо, где спокойно. Я позабочусь о тебе. Обещаю».

      Дома нет. Все вещи тоже сгорели. Искать нечего. Все, что осталось, это машина и ключи. Ключи от дома, про который говорил Дмитрий. Делать здесь больше нечего. Все, что оставалось, это держать путь на Урал, к тому дому. И как можно скорее.

      Он быстро вернулся в машину, продолжая держать меня на руках. Но не поехал сразу. Думал, что делать. С чего начать. Куда сначала поехать. Нужен был четкий план действий. Переживая ужас, было трудно думать. Но нужно срочно что-то предпринимать. И единственное, что пришло в голову Анатолию, это сперва поехать в Обнинский округ, в свою военную часть. Там будет виднее, что делать дальше. Он завел машину, и мы потихоньку поехали.

      Он ехал тихо, так как продолжал держать меня на руках. Управлял практически одной рукой. Я продолжала плакать, но уже ничего не говорила. Я плакала настолько сильно, что не могла промолвить ни слова. От этого у Анатолия тоже слезились глаза. Держа путь в Обнинск, он мысленно говорил с собой:

      «С чего начать? С чего