Служу Советскому Союзу. Алексей Калинин

живым… Вот сейчас вырву чеку, отпущу рычаг и…

      Но мне не удалось уйти спокойно. Я услышал шаги. Скрип песка под тяжелыми подошвами.

      Кто это? Игиловцы? Я с трудом поднял слипшиеся веки.

      Солнце обрисовало три фигуры в серо-зеленоватой одежде. Звездно-полосатые нашивки на рукавах… У двоих в руках ракетные комплексы… Встали надо мной… Улыбчивые, в голливудских черных очках…

      – Янки? – просипел я.

      – Факинг рашн, – сплюнул один из них.

      – Слышь, янки, – я с трудом заставил язык ворочаться. – Гоу хоум, *ляди!

      После этого я выпустил гранату из руки. Звякнул спусковой рычаг. Взрыв растворил в себе испуганные крики, жаркое солнце и такое далекое, синее небо. Небо, по которому всё также невесомо плыли перышки облаков.

      Глава 2

      Темнота. Вонь.

      Вот два слова, которые приходят мне на ум прежде, чем в уши вторгаются звуки «чух-чух, чух-чух».

      Да-да, темнота и вонь блевотни. Причем блевотни сивушной, исторгнутой совсем недавно. Такая вонь сама по себе залезает в нос, доходит до мозга и просит тело добавить в общую лужу. Вроде как брызнуть в общий котел…

      Я выжил? Теперь где-то в больничке? Или в каком-нибудь зиндане для пленных?

      Нет, в зиндане нет этих мерных «чух-чух».

      Следом приходит боль. Я чувствую, что раскалывается голова. Она такая же тяжелая, как чугунное ядро для пушки. Или я и есть чугунное ядро для пушки?

      А что? Переродился и теперь…

      Чух-чух… чух-чух…

      Дзиньк-дзиньк-дзиньк…

      К мерному постукиванию колес добавился стеклянный звук. Так может дрожать в стакане ложечка. Даже не так… Этот звук шел от ложечки, которая была вложена в стакан, а тот в свою очередь покоился в подстаканнике!

      Значит, я не пушечное ядро. Нет, не мог себе представить в одном месте пушечное ядро и стакан в подстаканнике. Значит, я что-то иное… А что?

      – Вот вернусь домой и на завод пойду, – послышался откуда-то сверху полупьяный молодой голос. – Женюсь на Люське Трофимовой, в универ подам документы. А там инженером стану, дети пойдут… «Волгу ГАЗ-24» куплю… Недавно в журнале видел… Краси-ик-ивая…

      Эммм, чего? Какую «Волгу»?

      – Да всё ты свистишь, Сашка. Какая Люська? Она же в Ленинград усвистала учиться. Там себе найдет какого-нибудь профессора… А ты будешь к ней в гости приезжать. На «Аврору» смотреть и на Люську облизываться, – послышался другой, не менее пьяный голос. – Может даст тебе за сиську подержаться.

      В Ленинград? Да он давно уже Санкт-Петербург!

      – Чего? Какого профессора? – заворчал первый голос. – Да я лучше любого профессора! А ты чего подзуживашь-то, Серега? Чего подзуживашь? Вот сейчас залеплю тебе в лобешник, будешь знать… Давай лучше выпьем…

      – А давай. Чего на сухую-то? Эх, снова спускаться…

      Один за другим раздались шлепки, как будто на пол спрыгнули два тела. Не очень аккуратно спрыгнули, так как на меня повалился один из спрыгнувших.

      О как! У меня есть тело! Я вообще не пушечное ядро!

      – Чёрт! – прошипел упавший на меня человек,