Отрочество. Александр Омельянюк

дал телеграмму!».

      Утром те приехали, и Нина увидела своих старших братьев в красивой форме гимназистов. Михаил и Иван в это время учились уже в Нижегородской гимназии, в то время как все их остальные дети – ещё в местной школе.

      – «Ну, как ты справляешься с делами?» – спросили сестру старшие заплаканные братья.

      – «Дела ладно, но маманька-то что-то никак не выздоравливает!?» – ответила им Нина.

      – «Вези её ещё раз в больницу Горбатова!» – предложили они отцу.

      И семья начала собираться. Отец собрал мать и младшую дочь Павлину, а Нина осталась домовничать. А тут и кучер вбежал в дом с громким от глухоты криком:

      – «Тройка готова!».

      Василий Иванович понёс в тройку жену, а кучер повёл в неё младшую Павлину.

      Но в Горбатове ему врачи опять сказали:

      – «У неё нет никакой боли. Мы вам уже говорили!».

      Василий Иванович опять расстроился, но одна женщина посоветовала ему на ухо:

      – «Поезжай в Богородск. Там есть хороший лекарь от таких болезней, как у вас!».

      Поехали они тогда и в Богородск к занимающейся знахарством пожилой бездетной, но весьма зажиточной паре.

      Василий Иванович изложил им суть проблемы с некоторыми подробностями о боли, но в ответ неожиданно услышал от женщины, указавшей на Павлину:

      – «Дай мне дочку. У нас нет своих, а я имею два магазина и двухэтажный каменный дом!».

      – «Что хотите, чем хотите и сколько хотите я вам заплачу, но дочь не дам! Их у меня только две, и они прошены, молёны, а то всё были сыны – три сына!».

      – «Ну, я вижу, ты человек хороший. Я тебе всё сделаю, Жена всю жизнь будет хорошая, болеть больше не будет!» – ответила женщина, загадочно улыбаясь Ерёмину.

      Она ушла в залу и раскрыла там какую-то книгу. А вскоре вернулась к Ерёмину со словами:

      – «Это было на вас сделано. Ну, ладно!» – ушла она обратно в залу и надолго.

      А вернулась она к Ерёмину уже со стаканом, наполненным мазью медового цвета и запиской, сказав гостю:

      – «Вот, делайте, как здесь написано!».

      И каждое раннее утро Василий Иванович намазывал жене ногу, а затем туго обворачивал в четыре полотенца.

      На следующее утро он снимал их и выбрасывал на четыре стороны света, читая молитву «Богородицу». Одно полотенце падало на улицу, второе – в проулок, третье и четвёртое – на крыши соседских построек двора Батаева, окружавших двор Дюковых с двух сторон. Но к следующему утру эти полотенца бесследно исчезали.

      Их явно кто-то подбирал.

      А когда полотенца закончились, Василий Иванович использовал новую белую материю, разрезая её лоскуты на четыре части.

      И так продолжалось несколько дней, пока не закончилась вся мазь. К этому времени рано утром на каникулы приехали и Михаил с Иваном, увидев, что мать находится в том же состоянии.

      При них, оставшихся около кровати матери, отец пошёл выкидывать последние полотенца.

      А когда он вернулся в комнату, то неожиданно услышал от, будто бы очнувшейся от сна, жены:

      – «Василий Иванович! Я ведь проспала,