Невеста моего сына. Жасмин Майер

сыну должное – у него хотя бы есть вкус.

      Девица горячо отвечает на его поцелуи, пока Адам лапает ее грудь. Прямо посреди моей гостиной. Ничего не меняется.

      Подозреваю, что у сына имеется и некая склонность к эксгибиционизму, но пока он не начал бегать голышом по паркам, и ладно. В четыре он то и дело срывал с себя одежду, в десять постоянно теребил пах, а с его шестнадцати я постоянно застаю голых девиц рядом с ним в разных позах. Не пацаны – и то на том спасибо. Так что я почти смирился.

      Несмотря на развратное платье, во время нашего знакомства девица продолжает строить из себя невинную крошку. Глаза в пол, губки бантиком. Какая прелесть.

      Смотрю на ее такие модные сейчас платиновые волосы, на припухшие от поцелуев губы. Плечи тонкие, шея длинная, а ноги – от ушей. Кожа почти фарфоровая, только розоватая на щеках. Острые ключицы сильно выпирают вперед, и все это время она тяжело дышит. Волнуется, или ее так сильно возбуждает мой сын?

      – Рада встрече, – произносит она едва слышно.

      – Рад познакомиться, – откликаюсь я. – Александра, зовите меня просто Николай. Без отчества. Адам, останешься на ужин? Думаю, ты не просто так приехал?

      Я знаю своего сына. Теплые родственные связи нас никогда не связывали, и если он приезжает, то строго по делу.

      – Но у нас заказан столик на двоих… – мнется Алена.

      – Мы никуда не поедем. Ко мне сын приехал. Закажи еду на дом.

      Ее истерики стали надоедать. Я достаточно трачу на нее, чтобы не выслушивать лишнее. Но оказывается, все ее подруги зимуют в Таиланде, Австралии, а третьи в Испании. И только она вынуждена морозить свой зад в Москве. Я чуть не сказал: «Скатертью дорога», помешал только приход сына.

      Алена с перекошенной физиономией уходит, а я снова смотрю на невинную овечку в развратном платье.

      Одна из лямок то и дело спадает с плеча, обнажая верхнюю часть высокой девичьей груди. Да, пожалуй, я очень хорошо понимаю, чем она привлекла моего сына.

      Адам провожает взглядом Алену и смотрит на меня:

      – А куда делась Вероника?

      – Пришел учить меня жизни? Интересно, – вскидываю я бровь.

      – Остынь, отец. Я пришел поговорить о деле.

      Это звучит так же смешно, как его разговоры о моих женщинах. Яйцо не понимает, почему курицу так раздражает, когда кто-то учит ее жизни.

      – Поговорим за ужином, – киваю я, краем глаза замечая, как с плеча Александры снова сползает лямка.

      Кривая у нее спина, что ли?

      Девушка не делает ни одного движения, чтобы поправить лямку. Сидит, глядя в пространство темными глазами. Необычное сочетание с белыми волосами. Должен признать, у нее яркая и необычная красота. Даже с таким цветом волос, который сейчас у каждой третьей. Платиновые блондинки были даже у меня. Когда-то.

      Правда, им было лет на десять больше, чем этой.

      Из-за острого голого плеча не могу сосредоточиться на разговоре. Ну же. Просто подними эту чертову лямку. У тебя так все платье сползет до талии, а ты и не заметишь.

      – Александра? – произношу,