Последняя роль неудачника. Фридрих Незнанский

у него был некий план, сообразно с которым он и действовал. Гордеев понял это по ходу развития ситуации.

      – Значит, так, – сказал детина. – Обойдемся без ментов. Обоим же лучше, верно? На фига нам менты вонючие?

      Гордеев молчал, слушал, что будет дальше.

      – Вася, – подала голос девушка, – ну что ты так наезжаешь, разве не видишь, какой интеллигентный человек? – Она наконец вышла из машины, и теперь Гордеев и детина стояли по одну сторону «мерседеса», а она по другую. – Может, правда, ущерб не так уж велик? Пусть платит тысячу, и мы разъедемся, ты не забыл, милый, что у нас сегодня еще много дел?

      Блондинка была очень даже ничего, у нее были зеленоватые глаза и родинка на левой щеке.

      – Какую тысячу, какую тысячу?! – распалялся детина. – Ты посмотри, что он нам с машиной сделал!

      Между тем что Гордеев сделал с машиной, сам детина видеть не мог, потому что стоял по другую сторону. Адвокат это оценил и чуть усмехнулся.

      – А я говорю, – настаивала блондинка, – тысячу! И точка!

      Ну и парочка, подумал Гордеев. Прямо «добрый следователь» и «злой следователь».

      Детина развел руками, как бы уступая женскому капризу, повернулся к Гордееву, но сказать ничего не успел, Гордеев его опередил.

      – Ну вот что, – сказал адвокат. – Здесь недалеко пост ГАИ. Точнее, ГИБДД. Я думаю, если мы их вызовем, от ваших тысяч останется пара сотен рублей. Кроме того, вашу машину можно отправить на экспертизу. И тогда…

      – Это еще зачем?

      – Затем, что, допустим, уже поврежденный участок кузова можно подставить под удар еще разок, и тогда попробуй на глаз установи, сколько раз били в это место. Но вот доказать, свежая вмятина или нет – можно…

      – Ты что, баклан? – взбесился водитель «мерседеса», снова рванув на себе рубашку и двинувшись Гордееву навстречу.

      – Вася, оставь в покое рубашку, я тебя умоляю, – нервно сказала девица, открывая на всякий случай дверцу «мерседеса».

      Гордеев невольно обратил внимание на татуировку под левой ключицей: ангелочек со свечой и надпись: «Святой Отец, спаси и сохрани раба Божьего Ми…». Дальше видно не было, но и так – очень трогательно, подумал Юрий Петрович, пытаясь сохранять хладнокровие, что, однако же, в данных обстоятельствах сделать было непросто. Они стояли уже вплотную друг к другу.

      Гордеев сунул руку в карман.

      – Да срал я на твою ксиву! – зарычал детина.

      Гордеев между тем никаких удостоверений вынимать не собирался – это было обманное движение, отвлекающее от второй руки в частности и от его истинных намерений вообще. Детина, наткнувшись на железный кулак бывшего боксера, согнулся пополам, а секунду спустя Гордеев вывернул его запястье так, что тот очень несолидно взвизгнул, и упер его лбом в «мерседес».

      Блондинка от изумления чуть присела и показалась Гордееву еще привлекательнее.

      Гордеев сказал детине безо всякого выражения:

      – Кое-что люди ошибочно принимают как величину постоянную – например, свои зубы.

      – Я… мне… – пробулькал детина.

      Гордеев быстро вывернул его карманы, там оказались