Гарторикс. Перенос. Юлия Идлис

ведь это неправда. – Эмбер наклонилась вперед, и суматранская орхидея в ее глазах возмущенно затрепетала. – То, что вы знаете, делает вас уникальным. Это и есть вы.

      Гордон усмехнулся. Он знал, что она это скажет. Все они всегда говорили именно это.

      – Когда мы расшифровали последний сегмент кода, из которого состоят номера, мне было двадцать восемь – меньше, чем Саре сейчас. Чуть позже мне удалось усовершенствовать технологию записи и адресации мыслеобразов. Вся эта суета с Лотереей шла уже полным ходом, но, к примеру, мои родители еще помнили времена, когда внезапные обмороки, головокружения и галлюцинации, сопровождающие двухнедельный распад мозга при гиперстимуляции, считались просто симптомами какого-то нового смертельного заболевания. Они дожили до современных протоколов и глобализации Переноса, но не успели этим воспользоваться: аппаратов тогда было всего шесть, по одному на каждый континент. Можете представить себе эту очередь – и что в ней творилось.

      Гордон сделал паузу. Эмбер слушала, затаив дыхание, – совсем как Линди, когда ей было десять.

      – С тех пор прошло много времени. Многие – не только я – совершили массу открытий в области Переноса и сделали блестящие научные карьеры. Но мы до сих пор не знаем, как и почему появились и появляются номера, какова их природа, – и куда перемещается сознание, отделенное от своего носителя. Есть разные гипотезы, но все они скорее из области философии, чем точных наук.

      – Но ведь… Гарторикс… – Эмбер растерянно посмотрела на Гордона, словно пытаясь понять, издевается он или действительно выжил из ума.

      – То, что мы видим в доходящих до нас мыслеобразах, заставляет предположить, что Гарторикс – это обитаемая планета за пределами нашей галактики. За пределами – потому что за сто с лишним лет никакие усилия планетарной космической программы не позволили нам ее обнаружить, – Гордон развел руками и улыбнулся. – Так что это наш личный выбор – назвать это место Гарториксом и считать, что оно существует. Примерно как решить, что кот в стальной камере все-таки жив.

      За стеклянными дверями Линди уже раскладывала куски пирога по блюдцам. Пора было идти пить чай.

      – А если вы получите номер? – спросила Эмбер, когда он оперся руками на подлокотники, чтобы подняться.

      – Мне девяносто восемь лет, – усмехнулся Гордон. – Вероятность этого события, и сама по себе ничтожная, уменьшается с каждым часом.

      – Но если все-таки получите? – не унималась она.

      – Передам его в Лотерею, – проворчал он. – Чтобы такие, как вы, не говорили, что я отнимаю у них будущее.

      Он приподнялся и осторожно перенес вес на ноги, проверяя, не стрельнет ли опять в колене. И в этот момент Эмбер набрала в грудь воздуха и выпалила:

      – Ваша супруга, София Фессало – она ведь на Гарториксе?

      Гордон с кряхтением опустился обратно в кресло. Все они рано или поздно спрашивали об этом. Каждый раз, вот уже тридцать шесть лет.

      – Она здесь, – Гордон постучал