Спартак. Рафаэлло Джованьоли

тайный пароль!..

      С минуту он молча смотрел на девушку; в ее улыбке было выражение торжества.

      – Итак, да хранят тебя боги! – сказал он.

      – Я живу на Священной улице, близ храма Януса. Приходи ко мне, я могу оказать тебе небольшую услугу в благородном деле, за которое ты взялся.

      Спартак стоял в раздумье. Она настойчиво повторила:

      – Приходи!..

      – Приду, – ответил Спартак.

      – Привет! – сказала по-латыни гречанка, сделав приветственный жест рукой.

      – Привет! – ответил Спартак.

      – Привет тебе, богиня красоты! – сказал Крикс, который во время разговора Спартака с Эвтибидой остановился на некотором расстоянии от них и не спускал глаз с прелестной девушки.

      Он замер на месте, глядя вслед удалявшейся Эвтибиде. Неизвестно, сколько времени он простоял бы в таком оцепенении, если бы Спартак не взял его за плечи и не сказал:

      – Ну что же, Крикс, уйдем мы наконец отсюда?

      Галл очнулся и пошел рядом с фракийцем, то и дело оборачиваясь. Пройдя шагов триста, он воскликнул:

      – А ты еще не хочешь, чтобы я называл тебя любимым детищем Фортуны! Ах, неблагодарный!.. Тебе следовало бы воздвигнуть храм этому капризному божеству, которое распростерло над тобой свои крылья.

      – Зачем заговорила со мной эта девушка?

      – Не знаю и знать не хочу! Знаю только, что Венера – если только Венера существует – не может быть прекраснее!

      В эту минуту один из рабов, сопровождавших Валерию, нагнал гладиаторов и спросил:

      – Кто из вас Спартак?

      – Я, – ответил фракиец.

      – Сестра твоя Мирца ждет тебя сегодня около полуночи в доме Валерии, ей надо поговорить с тобой по неотложному делу.

      – Я буду у нее в назначенное время.

      Раб удалился, а оба друга продолжали свой путь и вскоре скрылись за Палатинским холмом.

      Глава пятая. Триклиний Катилины и конклав Валерии

      Дом Катилины, расположенный на южном склоне Палатинского холма, не принадлежал к числу самых больших и величественных в Риме. Однако по своему внутреннему устройству и убранству он не уступал домам самых именитых патрициев того времени, а триклиний, где возлежали, пируя в час первого факела, Луций Сергий Катилина и его друзья, славился на весь Рим своим великолепием.

      Продолговатый просторный зал был разделен на две части шестью колоннами тиволийского мрамора, увитыми плющом и розами, разливавшими свое благоухание в этом месте, где искусство служило пресыщенной роскоши. Вдоль стен, также убранных благоухающими гирляндами, стояли мраморные статуи, блистая красотой. Пол был вымощен драгоценной мозаикой; на нем с великим искусством были изображены вакхические танцы нимф, сатиров и фавнов.

      В глубине зала, за колоннами, стоял круглый стол из редчайшего мрамора и вокруг него три больших и высоких ложа на бронзовых постаментах; пуховые подушки на них были застланы покрывалами из драгоценного пурпура. С потолка спускались золотые и серебряные светильники замечательной работы, озаряя зал