Неизбежность. Tani Shiro

с хозяином постоялого двора договаривалась она, расплатилась за еду на рынке – она, решает, в какую точку карты переместиться, а когда – пройтись пешком – тоже она. Ни одной жалобы на пыль, жару, несвежую одежду, жесткую постель или ночной холод – ни словом, ни взглядом, ни выражением лица. Удивительно.

      «А почему интересно, – поймал себя на мысли Йован, – я сначала думаю о ней плохо, а потом пытаюсь оправдать?».

      Хоть Йован и прожил в столице достаточно долго, с «девой пророчества» ни разу не пересекался. Она всегда жила в отдельном крыле, отдельно училась, отдельно обедала, отдельно гуляла. Иногда он видел её мельком в окне или издалека – но никогда с ней лично не разговаривал. И, оставшись сейчас один на один, Йован вынужден был отметить, что ничегошеньки о ней – живой, настоящей, – не знает.

      Он много о ней слышал: от Эйтана, слуг, иных взрослых.

      Круглая сирота с годовалого возраста. Рождена вне благословленного Миром брака. Мать – переинат исцеления, внешний, пятого уровня. Отец – слабый внешний переинат, или, по другим слухам, вовсе человек. Старый Небула не искал сбежавшую дочь, пока ему не доложили о ребёнке, родившемся в день, обозначенный в пророчестве: а вернулся из поисков с одной лишь внучкой. Пять лет растил девочку у себя, получив в дар от правителя все окрестные земли и крупные суммы на её содержание – на которые и возвёл целое поместье. Небула получил влияние, но воспользоваться им не успел – всю семью выкосила чума. После этого Адайль привезли в столицу и поселили в доме правителя. Её обучают члены совета Восьми, хотя инициации у неё не было. К ней ходили те же учителя, что были у них с Эйтаном – и все отзывались о ней хорошо, даже иногда ставили Эйтану и Йовану её в пример…

      «Дева пророчества», – всплывало в голове у засыпающего Йована, – «Та, что взрастит величайшего», «невеста Эйтана», «Глава рода Небула».

      Но сейчас перед собой он видел всего лишь девушку, ниже его на голову (когда она становилась ему на ступни, едва доставала до подбородка), с тёмными волосами, собранными в простую прическу (волосы тёмные, как у Эйтана, но отливают не синевой, а скорее серебром), кажущуюся худенькой (но весившей, как конь) и стройной (Йовану приходилось поддерживать её за талию, или за локоть, шагая: и то, и другое было вполне маленьким), в простом дорожном костюме без всяких украшений (пока они шли по земле, её легко было принять за здешнего жителя).

      – Хотите что-то спросить, ас Солар?

      Йован не сразу понял, что она к нему обращается: пока не встретился с пристальным взглядом серых глаз. Кровь прилила к лицу от смущения, но Йован решил не подавать вида:

      – Отмечал про себя, – сказал он как можно более спокойно, – что вас можно легко принять за местного жителя.

      В тлеющем свете костра её глаза отливали жидким серебром. Йовану показалось, что его замечание можно истолковать превратно: местные, с которыми они встречались, были сплошь люди – землепашцы да торговцы – переинату, пусть даже ещё