Воины Игры, Супруг смерти. Марина Ушакова

сейф, Эдгар усмехнулся – ведьмы давно знают шифр и могли беспрепятственно обогатиться за его счет, но не сделали этого. Стопка немецких марок уютно прижалась к груди во внутреннем кармане пиджака, потеснив паспорт. Немного подумав, Эдгар вынул несколько купюр и оставил их на столике.

      – Это вам, курочки, на баловство. Ваша честность подкупила меня.

      “Спасибо, циник и грубиян. Порой ты умеешь быть обходительным и милым”.

      Парабеллум, последней модели, разработанный для высшего офицерского звена Германии ушёл за спину, приятно охладив поясницу тугой кобурой из тонкой кожи. Не следует при встрече с Ферзем зевать и ловить ворон. Этот сукин сын слишком опасен. И, возможно, прибыл не один, а в сопровождении стаи гвардейцев Императора.

      3. Белый автомобиль с рёвом сорвался с места, заносясь на поворотах. Эдгар решил оставить машину у площади, чтобы не смутить девушку. Если он подъедет к ней на машине, она увидит её точно. Не стоит.

      Он словно летел на крыльях, не замечая прохожих и усиливающегося ветра. По улицам неслись старые листовки из ФРГ. У газетчика вырвало стопку прессы и разметало над трамваем. Мимо промчался кортеж с правительственными флагами. Автомобиль посла Америки, следом – Англии, Франции. Пришлось нетерпеливо стучать тростью о темнеющий от первых капель дождя асфальт, пока освободится дорога. Ульяна уже ждала его, зябко кутаясь в неприметную тонкую кофточку с крошечной брошкой под горлом. Она удивленно смотрела в потемневшее небо.

      – Здравствуйте, гер Рохау. Вы оказались правы – дождь. А я вам не поверила.

      Над её огненно-рыжей головой хлопнул огромный зонт. Мужчина улыбался, сверкая изумительно белоснежной улыбкой.

      – Это вам, фрейлейн Ульяна, – Эдгар протянул ей букет белых хризантем. Первый букет в его жизни за прошедшие пять сотен лет. Что на него нашло? Он покорен её красотой и грацией навсегда. Он влюблен, и готов свернуть ради неё горы. И шеи. Все шеи этого мира, какие бы толстые они ни были…

      – Кажется, прогулка будет не столь впечатляюща, как я планировал. Если не возражаете, составьте мне компанию в кинотеатре.

      – С удовольствием, гер Рохау.

      Ему пришлось подхватить её на руки, когда ливень широкой бурой рекой захлестнул его лаковые туфли. Он прижимал её к своей груди и волновался, путаясь в своих эмоциях и чувствах. Кажется, он безгранично счастлив от её близости.

      – Держите зонт, фрейлейн Ульяна! Крепче! Ещё пара шагов и…

      – Отпустите меня! Это неприлично!..

      – Неприлично болеть после ледяного дождя, фрау. Я врач, на моё мнение в этих вопросах можно полагаться. И нет, не отпущу. Дождь очень-очень мокрый, совсем мокрый, как настоящая вода, если вы не заметили. Проверьте, если не верите мне, – он счастливо смеялся так, как не смеялся многие сотни лет. Он больше не ощущал свою многолетнюю спутницу – боль в груди. Она ушла, не мешая ему смеяться и радоваться каждому мгновению жизни. Но за его спиной прохожие хватались за головы и падали на колени. Ульяна смотрела через его плечо назад, на тех,