Ее невыносимый лжец. Жасмин Майер

четырехлетнего целибата, так сказать. Пусть я так и не рассказала Ире обо всем, что случилось в прихожей моей квартиры, отмечала я тем вечером именно это. Почему-то не нашла в себе смелости. Да и самого секса ведь не было, а впечатлить Иру петтингом после внушительного агрегата бывшего двоечника будет довольно трудно.

      В конце решила, что переспать с соседом – это даже пошло. Потому что при слове «сосед» воображение рисует кого-то в трениках с отвисшими коленками, а никак не такого мужчину, как Андрей.

      Короче, в итоге я напилась сильнее, чем рассчитывала. Я ведь не только целибат хранила все эти годы, но и трезвость.

      С утра мне было так плохо, что ни о какой работе и речи не могло быть. И даже маме вечером пришлось привезти Алю на такси. Я хоть правила и нарушала, но за руль садиться в таком состоянии было просто-напросто опасно.

      В норму я пришла едва ли не через сутки, и за это время рабочие задачи разрослись как снежный ком. А ведь у меня был график, и если бы я его придерживалась, не сидели бы мы теперь с дочкой в последние теплые осенние денечки в четырех стенах.

      Конечно, Але было скучно. Ей хотелось играть в мяч, и я разрешила, чтобы хоть немного поработать, но ритмичный стук мяча отзывался ударами в висках, и работать все равно не получалось. Вот что бывает, когда напиваешься с непривычки.

      А еще пора было обедать, а в холодильнике было хоть шаром покати.

      – Ладно, – согласилась я. – Одеваемся и берем мяч. Немного поиграем на площадке, но потом завернем в магазин за продуктами. Идет?

      – Да-а-а! Спасибо, мамочка.

      Я отправилась в ванную, чтобы расчесаться, и с ужасом заметила там замоченный плед. Да черт подери! Как же это я совершенно о нем забыла? А ведь утопленник коротал в мыльной воде уже вторые сутки.

      – Мам, я собралась!

      Я с силой зажмурилась и произнесла, ненавидя себя еще и за это:

      – Выйдем чуть позже, лапочка. Ты пока поиграй у себя… Обещаю. Я только плед постираю. Нельзя откладывать…

      Шаги стихли. А потом Аля со всех сил швырнула мяч об стену и ушла к себе в комнату.

      Андрей

      Ехать к родителям оказалось ошибкой.

      Мои родители были вместе больше, чем я живу на свете. Тридцать пять лет со дня свадьбы. Может быть, это и были розовые очки, но я был уверен, что ни отец, ни мать ни разу не оступались так, как я.

      Сейчас я словно взглянул на их брак другими глазами. Особенно на отца, который до сих пор смотрел на маму влюбленным взглядом. И пусть закатывал глаза в точности, как это делал я, но мама только смеялась в ответ и уж точно не орала на него так, как Ника срывалась на мне.

      Мне хотелось отвлечься, но вышло в точности наоборот. Я только яснее понял, что оступился. Паршиво оступился и при этом… Проклятье, при этом я совсем не ощущал стыда.

      Это не мешало мне, впрочем, испытывать отвращение к самому себе. Я всегда свысока относился к мужчинам, которые не могли держать в узде свой член и меняли женщин как перчатки.

      И всегда был уверен, что мой брак – самый правильный и надежный поступок, что я когда-либо совершал в своей